Небо нас ненавидит

Накул Александр

— Получается, все религии идут от вас?

— Все боги идут от нас. Мы не в ответе за то, что вы с ними потом делаете.

— А как же ЗаБог?

Лицо Арад-Нинкилима осталось невозмутимым, но в глазах мелькнул огонёк. Квендульф догадался, что ЗаБог пугает даже здешних жителей.

— ЗаБог — наша величайшая тайна. И величайшая из ошибок, я думаю…

— Он где-то здесь спрятан.

— Если бы кто-то знал, где спрятан ЗаБог, ему бы не поклонялось так много людей. Он прячется в тайну. Возможно, он вообще ещё не прибыл в наш мир.

— Если что, мне он не нравится, —

на всякий случай, заявил Квендульф, — Меня и Новые не очень привлекают. Какие-то они беззубые. Если можно выбирать, я бы лучше служил кому-то из ваших богов, раз ты говоришь, что наши пошли от ваших. Я, конечно, пока не очень в них разбираюсь, но я думаю, ты мне посоветуешь, кому служить. Да вот хоть твоей богине Мангустов, к примеру.

— Богам Священных Городов нельзя просто так поклоняться или следовать, — ответил Арад-Нинкилим, — Они, как рачительные хозяева, сами подбирают себе слуг. Потому что этим слугам, как ты сам видишь, поручено многое. Всё хозяйство на слугах держится. В руках у слуг ключи от всех господских сундуков… Но за это верного слугу боги ведут, куда считают нужным. Только от их воли зависит, какой будет наша жизнь и куда мы уйдём в посмертии.

— А вот меня смерть совсем не пугает, — заметил Квендульф, — Даже если на той стороне, как учит кто-то из мудрецов, ничего нет, бояться смерти всё равно ни к чему. Пусть там конец и тьма — я буду доволен. Когда я пойду в эту тьму — буду знать, что всё закончилось и всё хорошо.

— Не думай, что всё так просто, — Арад-Нинкилим качнул головой, — Смерть — это не конец. Если бы она была концом, оттуда бы не возвращались. Но ты видел сам — возвращаются. И те, кто возвращаются — они больше не те, кем они были при жизни.

Квендульф хотел ему возразить. А потом вспомнил сырой смрад, что царил на галере проклятого некроманта. И понял, что не может спорить с тем, что видел своими глазами.

— А у вас, жрецов, есть заклятия, чтобы возвращать мёртвых к жизни? — спросил северянин. — Возвращать всерьёз, по-настоящему. Чтобы они не слонялись тупым мясом, а стали теми же, кем были, прежде чем умереть.

— Такое заклятие можно составить, — ответил юный жрец.

— И как? Многих оживили?

— Я сказал, что такое заклятие можно составить, — повторил Арад-Нинкилим, — Это установлено. Очень точно. Но его пока никто не составлял и никто не знает, что получится, если это сделать. Если интересует моё мнение — я полагаю, что результат окажется страшен.

— Почему же его до сих пор никто не составил?

Арад-Нинкилим посмотрел на друга, как смотрят на человека, который не понимает очевидного

— Потому что такое заклинание обойдётся слишком дорого, — произнёс юный жрец, — Даже если тебе надо поднять одного человека. Вообще, универсального заклинания для таких случаев быть не может. Для каждого мертвеца придётся его создавать отдельно.

— Но откуда такие сложности? Ведь человеческие тела — они же почти одинаковые! Во всяком случае, разные люди умрут от одного и того же.

— Потому что так устроены заклинания. Упростить их почти никогда невозможно. В заклинании учитывают дату рождения, положение светил, обстоятельства смерти, какая погода стояла,

была ли песчаная буря. Там несколько тысяч обстоятельств, нужен целый совет магов, чтобы их учесть. Следующая проблема — ритуал. Для ритуала нужны ингредиенты. Их придётся собирать со всех восьми сторон света, как для мумии. И если кровь дракона сейчас подешевела, то где добыть рог единорога, даже мне неизвестно. Только потом, когда смеси готовы и дымят редчайшие благовония, можно будет закладывать табличку и произносить заклинание. Но на это никто и никогда не пойдёт. Читай на Книгоед.нет

— А что, кто-то пробовал делать такое?

— Никто не пробовал. Но мудрейший Бел-Упаххир ещё двести лет сделал некоторые расчёты. Чтобы произнести заклинание настолько высокого уровня полностью, потребуется около двух сотен лет.

— Ничего себе! А почему так долго?

— Потому что оживление — дело непростое.

— Хм, даже так, — Квендульф задумался, — Но послушай, неужели никакой правитель ещё не попробовал через это обеспечить себе бессмертие? Есть же посмертные церемонии, когда строят мавзолеи и храм возле них с пожизненным окладом для жрецов. Почему бы магам не установить постоянное дежурство и не читать это заклятие по очереди.

— Потому что магов немного, даже среди жрецов. Все они очень заняты и дорого просят за свои услуги.

— Неужели не нашлось правителя, который бы такое оплатил?

— Такие, я думаю, находились, — ответил Арад-Нинкилим, — А вот наследников, которые продолжали бы за такое платить — не бывает. Кто захочет уступать престол бывшему мертвецу, даже если прошло двести лет?

— Я, кажется, встречался с чем-то похожим, — произнёс Кведьдульф. И прежде, чем успел сообразить, что необязательно всё выбалтывать, уже пересказывал юноше историю мятежа и встречи с некромантом.

Арад-Нинкилим слушал со всем вниманием и иногда задавал вопросы. История Квендульфа так сильно взволновала бывшего жреца, что он даже порой сбивался на язык богов и приходилось переспрашивать на новодраконском.

— Значит, мертвецы на вёслах… — в конце концов произнёс он.

— Угу. Не думаю, что у монаха Сибби было двести лет, чтобы оживить хотя бы одного их тех, кто грёб на той лодке.

— Это не то, о чём я говорил, — Арад-Нинкилим отмахнулся, — За вёслами, как ты рассказал, сидели простые ожившие мертвецы. Это уже не люди, они что-то другое и на разных языках их называют по-разному — роланги, зомби…

— Драурги.

— Что?

— На нашем языке их называют драургами.

— Хорошо, пусть будут драурги. Так вот, драуги — не живые. Это те же трупы, они просто шевелятся, могут что-то делать. За работой, если работа тупая, их и не отличишь от людей. Они туповаты, конечно. Порядочно туповаты. Но тупицы тоже могут носить таблицы судеб и выполнять простые работы.

— Однако вы, в городах, используете живых. Хотя трупы обошлись бы дешевле.

— Ну разумеется живых! Ты пойми, драурги — они же мёртвые! Они разлагаются! Кожа гниёт, руки отваливаются, ноги перестают их носить, потом уже в теле открываются сквозные дыры. И всё это — прямо во время работы. Таких даже в рабство никто покупать не хочет.