Небо остается чистым. Записки военного летчика.
Шрифт:
Отбомбившись над станцией, «петляковы» не понесли ни одной потери. На обратном пути неожиданно обнаружили немецкий аэродром и, быстро перестроившись, обстреляли его. Действовали они неторопливо и обстоятельно.
Подлетая к линии фронта, мы увидели идущие навстречу тяжелые самолеты. Сначала подумалось, что это наши бомбардировщики отправляются в тыл врага. Но, сблизившись на достаточное расстояние, узнали «юнкерсов», Вражеские бомбардировщики возвращались с задания.
Обычно в таких случаях, если враг идет без прикрытия, в бой вступают истребители. Но, едва мы узнали «юнкерсов», в наушниках
Флагманская наша машина с первого захода расстреляла ведущего вражеской группы. Открыли огонь и остальные машины. В этом коротком бою было сбито шесть «юнкерсов». Остальные разбрелись по небу кто куда.
Показалась передовая. «Петляковы» и тут не удержались,- они основательно проутюжили вражеские окопы и только после этого направились на свою базу.
Не могу забыть восхищения, охватившего всех нас, истребителей, когда бомбардировщик, который вел сам И. С. Полбин, вдруг замер над аэродромом, словно перед ним выросла невидимая стена, а потом начал переворот через крыло. Тяжелый самолет опрокинулся на спину. Потом летчик еще раз перевернул машину и начал снижаться. Мы не поверили своим глазам. Бомбардировщик исполнил «бочку». Немыслимо! И все-таки это было так. Я видел это сам. Зная обычай истребителей сообщать количеством «бочек» число сбитых в бою вражеских самолетов, генерал не отступил и от этой традиции.
Впоследствии, уже в Военно-воздушной Академии, я познакомился с дважды Героем Советского Союза Павлом Плотниковым, летчиком из корпуса И. С. Полбина. В свое время Плотников впервые в истории решился сделать «бочку» на бомбардировщике. Узнав об этом, генерал И. С. Полбин рассвирепел и объявил летчику строгий выговор за лихачество. Плотников с улыбкой вспоминал, как после жестокого нагоняя генерал вдруг плотнее прикрыл дверь своего кабинета и поманил летчика.
– Слушай,- шепотом сказал он, оглядываясь на закрытую дверь,- научи ты, ради бога, меня, как ты это сделал!…
И впоследствии, как рассказывал Плотников, лихой генерал на своем бомбардировщике, будто на истребителе, легко крутил несколько «бочек» подряд: три одинарных и одну двойную.
В конце октября завершилась перегруппировка наших войск с букринского плацдарма на лютежский. За несколько суток удалось скрытно перебросить на расстояние 150-200 километров крупные силы. Истребительные авиакорпуса прикрыли войска во время движения к районам сосредоточения. Им была поставлена задача – не пропустить ни одного воздушного разведчика противника, не дать возможности немецко-фашистскому командованию вскрыть подготовку наших войск к наступлению с лютежского плацдарма.
Штаб 2-й воздушной армии работал в те дни напряженно. Его офицеры оказывали практическую помощь командирам авиационных частей и соединений в подготовке удара на Киев, выезжали в сухопутные войска для организации взаимодействия. 1 ноября Военный Совет фронта рассмотрел и утвердил
Предусматривалось, что боевые действия авиации начнутся ночью, накануне наступления.
Поздно вечером 2 ноября у командующего войсками фронта состоялось совещание, на котором были даны последние указания, установлен час атаки.
На рассвете 3 ноября сухопутные войска и авиация были приведены в полную боевую готовность. На многих аэродромах перед первым вылетом состоялись короткие митинги. Были вынесены овеянные славой знамена авиационных частей, сражавшихся с врагом на Дону и Волге, на Курской дуге и под Харьковом. Перед строем летчиков и техников был зачитан приказ Военного Совета фронта. В приказе подчеркивалось громадное значение Киева для нашей страны, говорилось о братстве русского и украинского народов. Приказ требовал, чтобы каждый солдат и офицер проникся чувством ответственности за выполнение почетной боевой задачи.
К сожалению, утром 3 ноября землю окутал плотный туман. Первый вылет бомбардировщиков и штурмовиков задержался. Но как только туман рассеялся, по основным узлам сопротивления противника был нанесен массированный удар. Части 38-й армии начали продвижение в глубину вражеской обороны.
На второй день снова не повезло с погодой. Низкая облачность нависла над районом сражения, переправами, аэродромами. Но сухопутные войска продолжали напряженные бои на подступах к Киеву и вышли к третьей позиции вражеской обороны.
Хорошая погода установилась к вечеру 4 ноября. В воздухе разгорелись ожесточенные бои.
Ночью выяснилось, что в обороне противника пробита огромная брешь. Командующий фронтом Ватутин бросил в ночное наступление танковую армию Рыбалко. Включив фары и прожекторы, установленные на машинах, танкисты ринулись на врага. Их поддержали расчеты реактивных минометов, артиллеристы.
После упорных боев наши танки перерезали дороги на Коростень, затем на Житомир. Над врагом вот-вот должна была захлопнуться крышка гигантской западни. Чтобы избежать окружения, фашисты дрогнули и побежали.
На рассвете 6 ноября над зданием Центрального Комитета Компартии Украины взвился красный стяг!
…В боях 1943 года сила немецкой авиации была основательно надломлена. Как теперь известно, фашисты потеряли семнадцать с половиной тысяч боевых самолетов. Покрыть такие гигантские потери было невозможно. И не случайно, что начальник генерального штаба ВВС и штаба оперативного руководства гитлеровской авиацией генерал-полковник Ешоннек, не видя никакой возможности предотвратить гибель и скорую ликвидацию этого вида вооруженных сил, покончил жизнь самоубийством.
После боев на Днепре нас отвели на переформирование. Мне предоставили отпуск, и я получил возможность побывать в Алма-Ате.
Сколько же я не был в родном городе? Подумать только!
Путь лежал почти через всю республику. Где-то вскоре после Оренбурга, за Орском, въехали на территорию Казахстана. Потянулись знакомые места, привычные уху названия.
В коридоре позади меня какой-то бойкий старичок, всю дорогу не снимавший с головы драной шапки, собрал вокруг себя попутчиков и, философствуя, тыкал пальцем в окошко вагона: