Небо остается чистым. Записки военного летчика.
Шрифт:
– Едва ли,- небрежно обронил я.- Хотя, может, и будет.
Техник испытующе оглядел меня,- так мать осматривает дочь перед тем как проводить ее на первый танцевальный вечер.
– Может, побреетесь?- несмело предложил он.- Я все это мигом.
– Брось, Иван. Ты лучше вот что – есть у тебя белые нитки? Вот и принеси мне поскорее. У меня одни черные остались. Подворотничок хоть подошью.
– Мигом, товарищ капитан!- просиял техник.- Скидывайте пока гимнастерку. Я – сейчас!
Предчувствие техника, да и наши ожидания оправдались: генерал прилетел вручать правительственные награды. Торжеств не было. Начинался день, мы были уже у боевых машин. С помощью Лавриненко я едва успел
– Ну…- проговорил он, и мы обнялись.
Там, на краю, где генерал уже побывал, гулко заработали моторы самолетов. Чья-то машина, подпрыгивая, тронулась на старт. За ней потянулись на взлет другие. Генерал отступил от меня на шаг, что-то сказал и четко взял под козырек. Над аэродромом стоял такой гул, что не расслышать ни слова. Я тоже вытянулся по стойке «смирно».
Батя хлопнул меня по плечу и пошел дальше. Невысокий, коренастый, он шагал вразвалку, приминая пожухлую осеннюю траву летного поля. Мой сосед Меншутин, к которому направился генерал, приготовился к встрече.
Застегнув распахнутый на груди комбинезон, я полез в кабину. Настроение было приподнятое. Застегнувшись, затянув молнию комбинезона до самого горла, я все же осязаемо чувствовал на своей груди новые награды: Золотую Звезду и орден Ленина.
– Товарищ капитан, поздравляю!- негромко позвал снизу Иван Лавриненко. Он и моторист, дождавшись, когда генерал перешел к соседнему экипажу, приблизились ко мне. Я был уже на плоскости. Было что-то трогательное в их преданных товарищеских взглядах, и мне стало не много совестно, что я под впечатлением всего случившегося забыл о них.
Свесившись с плоскости, я протянул руку.
– Спасибо, друзья. Спасибо за все!
Лавриненко, отступая от самолета, помахал рукой:
– Счастливо!
Задвинув над головой прозрачный фонарь, я пустил мотор и повел машину на взлет. Первые тройки самолетов уже взмыли в воздух. Из-за вручения наград мы все сегодня чуточку припозднились. Но в этой задержке перед боем, в отеческом напутствии генерала, которое слилось с грохотом вдруг разом заработавших моторов, во всей этой коротенькой фронтовой церемонии награждения было что-то неизъяснимо торжественное, поистине незабываемое.
ЗА ДНЕПР!
Курская битва положила начало грандиозному летне-осеннему наступлению Советской Армии, развернувшемуся на фронте протяженностью в две тысячи километров – от Великих Лук до Черного моря. В результате этого наступления советские войска завершили освобождение западных областей Российской Федерации, приступили к освобождению Белоруссии, очистили от врага Левобережную Украину, Донбасс, заняли Таманский полуостров и создали плацдармы на Керченском полуострове и на севере Крыма.
Все попытки гитлеровского командования стабилизировать оборону на «Восточном валу» потерпели полный провал. У врага были отвоеваны области, имевшие крупнейшее военно-экономическое значение. Ведь достаточно сказать, что украинская железная руда, вывозившаяся в период оккупации в фашистскую Германию, покрывала треть всей потребности немецкой военной промышленности.
После Харькова противник безостановочно покатился к Днепру.
Успешное наступление вызвало необычайное воодушевление в советских войсках. Забывались
Обращаясь к командирам и политработникам, Военный Совет фронта подчеркивал, что наступило время полного и окончательного изгнания врага со священной советской земли. Предстоящая Днепровская операция, говорилось в обращении, сыграет исключительно важную роль. Днепр – это рубеж стратегического значения. Гитлеровцы пытаются запугать Красную Армию утверждениями о том, что они заковали Днепр в железо и бетон, превратили его в неприступный «Восточный вал» Надо вселить в сознании каждого бойца твердую уверенность в успехе форсирования Днепра и захвате плацдармов. Поэтому все должно быть подчинено решению этой главной задачи. Важно - не дать противнику опомниться и закрепиться на правом берегу Для форсирования Днепра необходимо использовать все, что попадется под руку рыбачьи лодки, плоты, бревна, пустые бочки. Внезапность – важное условие победы на Днепре.
Порыв наступающих войск был настолько велик, что «Восточный вал» не устоял. Преодолевая яростное conpoтивление фашистов, наши передовые части уже 21 сентября вышли к Днепру, с ходу форсировали эту естественную преграду Южнее Киева был захвачен букринский плацдарм, а затем в двадцати километрах севернее города - лютежский плацдарм. Закрепившись на них, наши части тут же стали наводить переправы.
Ожесточенная разгорелось борьба в воздухе севернее и южнее Киева. Следует иметь в виду, что основные силы авиации противника базировались тогда на аэродромах Белая Церковь, Умань, Винница, и небольшое удаление от линии фронта позволяло фашистам с одной заправкой производить три-четыре вылета. Вражеская авиация неоднократно пыталась разрушить наши переправы через Днепр, но каждый раз навстречу фашистским бомбардировщикам поднимались наши истребители.
Советские передовые части, отбивая бешеные атаки гитлеровцев, успешно удерживали захваченные плацдармы.
Над Днепром разгорелись ожесточенные воздушные бои. Немецкие бомбардировщики группами по 20-30 самолетов в сопровождении большого количества истребителей стремились во что бы то ни стало разрушить переправы, подавить и уничтожить огневые точки и живую силу на плацдармах.
В этих условиях командиры истребительных авиационных дивизий организовали свои командные пункты рядом с командными пунктами командиров стрелковых дивизий и корпусов. Они лично руководили воздушными боями, перенацеливали летчиков в зависимости от обстановки, вызывали подкрепления с аэродромов. Группы наших истребителей водили в бой, как правило, командиры полков.
Солдаты и офицеры наземных войск с большой радостью встречали вести о каждой новой победе наших летчиков над воздушным противником. В своих письмах они выражали благодарность мужественным авиаторам, пресекавшим попытки врага бомбардировать войска на плацдармах и переправы через реку.
Снова, как в самый тяжелый период Великой Отечественной войны, нам приходилось совершать по восемь-девять боевых вылетов за день.
…С самого утра в штабе полка лихорадочное настроение. Суетятся связисты. Вот быстро прошел И. Кузьмичев и с озабоченным лицом скрылся у Федора Телегина. Нервозность обстановки передается всему аэродрому, и это заметно по техникам и мотористам. Они сегодня малоразговорчивы, деловиты, исполняют свои обязанности в заметно повышенном темпе.