Небо в кармане 2!
Шрифт:
Император с императрицей развернулись и направились обратно в свою ложу. За ним чинно и благородно проследовали дети. Старшая из сестёр Ксения бросила короткий невыразительный взгляд на нас, на самолёт и отвернулась, занятая какими-то своими более важными мыслями. Ольга же смешно вздёрнула носик и с гордым видом прошла мимо и даже не покосилась в сторону моего самолёта. Мол, подумаешь, ерунда какая! А ведь они с сестрой очень сильно на отца похожи! По бороде бы им обеим с усами и тогда точно не отличишь их от папеньки…
От такой кощунственной мысли меня даже на смех пробило, насилу сдержался,
Фух, наконец-то прошли мимо! Можно выдохнуть и расслабиться. Согнуть немного спину, а то ещё немного и позвоночник в дубовую палку превратится, закостенеет и вообще разучится сгибаться. Можно переступить с ноги на ногу, покрутить головой, обозревая разодетую публику на трибунах и перед ними. Радуются, императора увидели…
— Николай Дмитриевич?! — потеребил меня за рукав комбинезона Паньшин.
— Что? — перевёл взгляд на него и наконец-то прекратил провожать взглядом поднимающуюся в ложу царскую семью.
Ещё каким-то образом умудрился перед этим помахать рукой почтенной публике. Так, на всякий случай.
— Вот, представляю вам главного организатора нашего с вами, не побоюсь этого слова, исторического перелёта, уважаемого благотворителя Александра Людвиговича фон Штиглица!
За ним сплошной вереницей пошли ещё благотворители и меценаты, потом их сменили владельцы и редакторы газет. Запомнился Суворин, да и то из-за созвучной фамилии. Остальные слились в одну сплошную улыбающуюся и расточающую хвалебные дифирамбы вереницу. А ещё были журналисты. Вот этих было действительно много. Каждый редактор или владелец с гордостью представлял нам своих работников плаща и кин… Тьфу, совсем вымотался за эти дни. Конечно же, пера и чернильницы! А не то, о чём все подумали.
Но если разобраться, то разница между ними совсем небольшая. Хорошо, что я этого вслух не сказал…
— Александр Ильич, что известно об этом молодом человеке? — осторожно откинулся на спинку массивного дубового кресла Александр Александрович.
— Сверх того, что вам, Ваше императорское величество, уже было известно, ничего, — тут же откликнулся командир Отдельного корпуса жандармов, генерал-адъютант Пантелеев.
— Прямо так и ничего? — скосил глаза на генерала император. И нахмурился.
Императрица, вроде бы как и наблюдающая за происходящими на поле событиями, тут же положила свою тонкую руку на предплечье мужа, успокаивая этим простым жестом мужнино раздражение. И император тут же остыл.
— Если только мои сомнения, Ваше императорское величество, — тихим голосом проговорил Пантелеев, предварительно оглянувшись на навострившую уши придворную свиту. Те тут же отвернулись, оживлённо заговорили между собой, сделали вид, что разговор двух властительных людей их не касается.
— Рассказывайте, Александр Ильич, — императору даже не нужно было просить собеседника наклониться, он просто повернул к нему голову. Благодаря своему большому росту государь, сидя в кресле, мог смотреть прямо в глаза стоящему перед ним человеку.
— Как вы знаете, Ваше Императорское
— Князь Шепелев ничего не заметил? — прервал рассказ государь.
— Нет, — без капли сомнений тут же ответил жандарм. — Я продолжу?
Государь опустил веки, и генерал так же тихо договорил:
— Молодой наследник никогда не блистал знаниями. Более того, все учителя в один голос твердили о его страшной лени к учёбе. До падения с крыши сарая…
Тонкие пальчики императрицы, спокойно лежащие на предплечье мужа, вдруг сжались и генерал тут же замолчал. И правильно сделал, потому что Александр Александрович тут же уточнил:
— Вы проверили эту информацию? Это падение не показалось вам странным?
— Проверили. Ничего странного, обычная история. Влюблённый молодой человек захотел таким образом привлечь к своей персоне внимание соседской взбалмошной девицы. Полез на крышу сарая по какой-то надуманной надобности, дранка оказалась ветхая, он и провалился. Обычное дело, как я уже говорил. Упал, покалечился. Мои подчинённые опросили местного эскулапа, та ещё личность, так он уверял, что лежать княжичу в лубках предстояло чуть ли не больше месяца!
— Девицу проверили?
— Князья Удомские, — кивнул генерал.
— Удомские, Удомские, — задумался государь. — Из морских офицеров?
— Так точно, — не удивился памяти императора генерал. Привык к подобному. — Ничего особенного, поэтому копать там не стали. Как оказалось, зря, можно было ухватить кончик ниточки. Но об этом я чуть позже доложу, с вашего разрешения.
Пантелеев замолк на мгновение, увидел повелительный жест императора и продолжил рассказ:
— Интересно то, что княжич встал на ноги через неделю! — генерал даже наклонился ближе к государю, чтобы эта информация не достигла чужих ушей.
— Ну и что в этом странного? — покосился на супругу император. — Захолустье, врач, как вы сказали, та ещё личность и наверняка пьянчужка. Ошибся с диагнозом?
— Нет, не ошибся, — вздохнул жандарм. Мы показали описание первичного осмотра больного нашим медицинским светилам здесь, в столице. И все они в один голос утверждают, что быстрое излечение при таких травмах невозможно, если не сказать больше.
— Это интересно, но и только. Всё в руках Господа нашего. Что-то ещё?
— После столь быстрого излечения поведение молодого Шепелева резко меняется на прямо противоположное. Он полностью порывает с прежней компанией, на бывшую зазнобу не обращает внимания. Нанимает учителей и удивляет их тягой к знаниям. Они все отмечают его отличную успеваемость и обучаемость. Более того, почти всеми ими был сделан однозначный вывод, что княжич ранее имел отличное образование, но после падения некоторую часть своих знаний полностью утерял.