Небо в кармане 3
Шрифт:
— Какие ещё хурджуны? — удивился и переспросил. Мысль какая-то важная промелькнула, но успел ухватить её за кончик и держу вот теперь, чтобы не улетела. А вопросом время выигрываю, чтобы разобраться с ней и додумать.
— Сумки такие перемётные, — начинает говорить казак и поглядывает при этом на меня этак немного снисходительно. — Через плечо их носят или, если большие, на лошадях или верблюдах перевозят.
— Что-то я здесь, — демонстративно оглядываюсь по сторонам. — Никаких останков лошадей не наблюдаю. Говорите, вы всё здесь осмотрели? И ничего не нашли?
Подхорунжий
— Пахомыч, лошадей ищите! Быстро!
И следом уже мне, с восхищением и явно возросшим уважением в голосе говорит:
— Ну, ваша светлость! Если найдём, то долю вашу лично отбирать буду.
— Давай для начала найдём, — говорю с самым серьёзным видом. — Нехорошо делить шкуру неубитого медведя. Удачу спугнём.
— Разрешите выполнять? — подобрался казак и неожиданно приложил руку к папахе, козырнул.
— Выполняйте, —копировать его жест не стал, у меня на голове шлема нет. А к пустой голове, как говорят, руку не прикладывают. Ну, в смысле, не к пустой, а к непокрытой. В общем, вы поняли, да?
— Ваша светлость, а позвольте вопросец задать? — обернулся и притормозил урядник. — У вас, случайно, казаков в роду не было?
— Были, — не отказываюсь. — Давно, правда.
— От это дело, — расплывается в улыбке лицо урядника. — Мы же, я же… Сразу понял, что вы нашего роду-племени, казацкого!
Лошадей не нашли. А вот место, где их прятали, всё-таки обнаружили. Далеко, правда, даже я это место сверху не видел, не долетали мы туда. Получается, кто-то из разбойников присматривал за четвероногим транспортом, услышал взрывы и от греха подальше увёл невеликий табунчик.
Упускать добычу казаки не захотели, тут же отрядили в погоню пятерых товарищей. Всех остальных припахал себе в помощь. Неужели мы с полковником будем камни из-под колёс убирать, когда вокруг столько рабочей силы? Ну и самолёт развернуть и перекатить помогут заодно. И придержат, пока мотор обороты наберёт.
Дожидаться результатов погони не стали. Мне тут вообще нечего было делать, полковнику тем более. У него трофейные ценные бумаги, о содержании которых нужно было срочно доложить кому-то. Кому именно, я не стал уточнять. В конце концов, это государственное дело, жандармские секреты, и прочее. Ещё и в это влезать? Увольте.
Пока полковник с урядником какие-то свои вопросы решали, я перемерял шагами всю террасу, прикинул варианты взлёта. Освободившегося после инструктажа казака озадачил расчисткой площадки от камней. Хорошо, что объяснять и настаивать не пришлось, одного моего слова хватило. Похоже, сегодня мой авторитет среди казаков приподнялся на две большие ступени. Одна — когда они увидели результаты бомбометания. Вторая — подсказка с лошадьми…
Казаки мудрить не стали, прошлись цепочкой по террасе, собрали да и покидали все камни в обрыв. Быстро и без хлопот.
Убрал из кабины всё лишнее, инструмент, запасные части. Даже баночки с лаком и клеем пришлось выложить.
Высокогорье, как-никак. Взлёт и посадка имеют
Так что пришлось и парашюты оставить на земле вместе с сиденьями. Своё кресло только не тронул, без него мне с управлением не справиться никак. Короче, ободрал кабину по максимуму, оставил только наружную обшивку. Да, варварство, но по-другому нам не взлететь.
Зато вес самолёта хорошо так уменьшился. Можно бы ещё и топливо слить, по расчёту его у нас чуть больше потребного, но подумал и решил не сливать.
Парашюты не бросим, казаки их привезут. А без сидения придётся обойтись. Потом что-нибудь обязательно придумаем. А пока полковнику придётся на полу кабины посидеть. Или полежать. Да, предлагал ему назад с казаками добираться, но Константин Романович отказался наотрез. Мол, документы, что удалось найти, слишком важные. Чем быстрее об их содержимом узнают в столице, тем лучше для Отечества. Вот так и сказал, и прозвучало это у него без всякого пафоса…
Удивительно, но полковник верит в меня, в мои способности и в самолёт. Убеждён, что у меня получится взлететь, и не испытывает при этом ни капли сомнения.
Совместными усилиями дружно перекатили самолёт к началу террасы, поставили у самого края. Пришлось инструктировать казаков, за что можно руками хвататься, а за что нельзя ни в коем случае. Само собой, тут же послышались шуточки, смешки. Весело хлопцам, а мне вот немного не по себе. Маловата площадка, маловата. Пусть и разбегаться будем под уклон, и обрыв за террасой имеется, но он не высокий, всего-то метров десять.
Ещё раз обошёл по кругу самолёт, тщательно осмотрел перед взлётом. В который уже раз провёл инструктаж, показал казакам, как правильно нужно будет удерживать машину. Повторил с урядником команды — на мою отмашку рукой он даёт сигнал подчинённым отпускать аппарат. Даже отрепетировали этот момент несколько раз.
Нервничаю, но это нормально. Был бы у меня мотор мощный, как у восемнадцатого пайпера, в те же девяносто пять лошадок, я бы сейчас и не парился. Взлетел бы, как и он, с трёх-четырёх метров, и всё.
Открыл подачу и подкачал топливо насосом. Оглянулся на казаков, кивнул уряднику:
— Держите!
И нырнул в кабину. Левая рука сама собой проверила положение РУДа, потянула его на себя. Установил угол зажигания на позднее. Кивнул Изотову.
— Контакт! — кричит полковник, доворачивает винт до момента начала сжатия.
— Есть контакт! — щёлкаю тумблером зажигания.
— От винта! — рывком проворачивает пропеллер Изотов и тут же отпрыгивает назад.
А хорошо, что у нас мотор новый, налетали на нём всего ничего, наработка мизерная. Схватился сразу. Ну да к этому я уже привык, сам же регулировкой занимался. С помощью Тринклера, конечно.