Небо в кармане 3

Малыгин Владимир

То, что они сиротки и родня, это я и так понятно. А вот как основной вопрос решать, кто бы подсказал. Но я же не собираюсь рубить на корню инициативу подчинённого? Поэтому импровизирую:

— Вот пацанёнка этого и помойте. А девке помещение закрытое предоставьте и воду. Надеюсь, вера им мыться не запрещает? А это тебе за хлопоты.

Протянул рубль. Много? Возможно, но мне проще заплатить за решение возникшей проблемы, чем самому её решать. Особенно, когда не имею ни малейшего понятия, каким образом вообще её

можно решить.

— Нет, не запрещает. Вроде бы, — пожал плечами унтер, с достоинством принял рубль. Глаза довольно блеснули. — Сделаем, не извольте беспокоиться. Есть у меня тут одна знакомая семья неподалёку, так я и пацана, и девчонку к ним отведу.

Ах ты, жучара! А сразу не мог отвести? Рублишко ждал? И ведь ничего с ним не поделать, не самому же девчонкой заниматься? Вот не было заботы и вдруг подвалило. И Изотов куда-то запропастился. Так бы можно на него решение этой проблемы спихнуть. А почему можно? Нужно! Государь ему поручил за порядком приглядывать, вот и пусть старается.

Махнул рукой, отпустил казака:

— Хорошо, ступай.

— Постой, — передумал и остановил унтера на выходе. — Если запротивится у твоих знакомцев мыться, то скажи, мол, князь гневаться будет. На рынок сразу отправит и продаст. Одну, без брата.

— Сделаю, — усмехнулся служивый. Подбросил рублишко в воздух, ловко подхватил его и спрятал в карман. — Ох, и хитро вы придумали, вашбродь.

Миг, и казака след простыл, только полог всё ещё немного колыхался. Потянулся к кувшину, что-то жажда навалилась. Это от нервов, точно знаю. Чем больше нервничаю, тем больше есть хочется. Или пить…

Смотрю на набитые перемётные сумки, и никакого желания заглянуть в них не испытываю. Хватило мне на сегодня трофеев. Присел на кровать, поморщился — душно становится. И солнце опять не по-осеннему жаркое. Приподнять скаты палатки, что ли? Всё сквознячок по низу пойдёт. Так и сделал. Палатки у нас без днища, проблем с переоборудованием никаких не возникло. Зато сразу стало легче дышать. Главное, в полный рост не вставать, а то в самом верху весь горячий воздух скапливается, прямо сауна образуется. Вот, кстати, вариант бани появился. Попарился, пропотел, а потом и ополоснуться на улице можно. Из кувшина. На таком солнце он в две минуты воду нагреет.

— Николай Дмитриевич, вы здесь? — в палатку заглянул Изотов. — Вижу, на месте. Разрешите войти?

— Да входите уж, — обрадовался полковнику. — Вечно вы в самый неподходящий момент куда-то пропадаете.

— Что-то случилось? — присел на складной стульчик Константин Романович. Покосился на хурджины, но ничего не сказал. Достал платок из кармана, снял фуражку и протёр платком внутреннюю часть. Пожаловался. — Представляете, даже фуражка насквозь от пота промокла. Так что такого у вас за время моего короткого отсутствия могло произойти, чего я не увидел?

— Вот это, — подтолкнул

ногой сумки. — Моя доля в трофеях…

— Постойте, — оживился жандарм. — Так что же вы мне сразу не сказали, что казачий отряд вернулся? Нужно же каждого из них опросить…

Изотов подхватился на ноги, да так шустро, что мне даже завидно стало. Только что жаловался на одуряющую жару и уже забыл про неё. Как пионер, готов действовать и куда-то бежать. А у самого китель на спине мокрый от пота.

— Да постойте же вы! — тоже подскочил, в попытке задержать жандарма, не дать ему убежать к казакам. — Никуда они от вас не денутся. А мне совет нужен.

— Совет? — остановился и обернулся на выходе полковник. — Я вас слушаю, Николай Дмитриевич.

— Кишлак сожжённый помните?

— Конечно, — насторожился полковник. И отшагнул от входа в палатку. Покосился на стул, но остался стоять.

— И сколько жителей там убили, тоже помните?

— Николай Дмитриевич, я на память пока не жалуюсь. Прошу вас сразу переходить к делу.

— К делу так к делу. Старейшины мне якобы в услужение… — специально заострил на этом слове внимание полковника.

— Передали эти два хурджина? — договорил за меня Изотов.

— Если бы только это, — с досадой мотнул головой. — Это, кстати, моя доля в трофеях, как я недавно говорил. Дело же вот в чём, старейшины мне двух сирот подарили! Или нам, я растерялся и не уточнил этот момент.

Ну а что? Нет у меня другого выхода припрячь полковника к решению внезапно свалившейся на голову проблемы.

— Кого подарили? — удивился полковник и всё-таки уселся на стул. — Рассказывайте подробно.

— А что тут рассказывать, если я всё уже вам сказал. Всё, что знал, — поправился. — Нам казаки их в кибитке привезли.

— Что-то я никакой кибитки у нас в лагере не заметил, — оглянулся на вход жандарм.

— Так я их мыться с дороги отправил. Они с дороги грязные до жути, — и, чтобы развеять удивление на лице полковника, тут же пояснил. — А что мне ещё оставалось делать? Так хоть время до вашего прихода потянул. Теперь вместе будем решать, что с этим подарком делать.

— Вместе? Николай Дмитриевич, вы отдаёте себе отчёт, что вообще произошло? Мне, офицеру Корпуса, и вам, наследнику знатного рода, подарили рабов. Вы зачем их вообще приняли?

— Да не принимал я никого! На помывку только отправил, да рубль унтеру дал.

— Значит, тем самым уже взяли на себя какие-то обязательства, — пробормотал Изотов. — Это же Восток. Почему вы сразу не отказались от такого необычного подарка?

— Растерялся. Да и казаки очень настойчиво мне их втюхивали. Говорили, что это подарок старейшин, а они их только перевезли.

— Выходит, казаки первыми этот подарок приняли? — сделал «стойку» Константин Романович.

— Выходит, что так.