Небо в кармане 3
Шрифт:
Пока угол зажигания менял на нормальное, Изотов уже в кабину забрался и дверкой хлопнул. Глянул на него, а он на полу распластался, одной рукой к груди командирскую сумку с документами прижимает, второй в шпангоут кабины вцепился. Бледный что-то полковник, понимает всё. Смотрел большими глазами, как я из кабины всё лишнее выкидывал.
Но пытается мне с пола улыбнуться, подбадривает. Молодец! И держится отлично, и с запуском на пять справился.
Тарахтим, прогреваемся. Заодно и топливо немного вырабатываю.
Рулями поработал, отклонения на соответствие проверил, осмотрелся
Буду считать, что мотор прогрел. Затягивать смысла нет, поэтому…
Поехали! РУД вперёд толкнул, мотор обрадовался, подхватился, обороты начал набирать. Изотов на полу закрестился и еле слышно молитву забормотал. Понимаю, страшно. Да и мне тоже не очень весело сейчас. Но страха уже нет, ушёл он, сдуло его воздушным потоком от винта. Сейчас у меня один путь — только вперёд.
Ручку отдаю от себя, левой рукой придерживаю РУД на упоре. Сейчас, согласно инструктажу, при отклонении руля высоты вниз казаки должны приготовиться отпустить самолёт из своих цепких лап. Цепких, потому что умудряются удерживать аппарат на месте.
Всё, пора! Отмашка в окно уряднику, самолёт вздрагивает, опускает нос и прыгает вперёд. Вот что значит полностью облегчить его перед взлётом!
Терраса ровная, скорость набираю быстро, но расстояние маленькое и вот он, обрыв прямо передо мной. Вот сейчас становится по-настоящему страшно. За обрывом пустота, чуть дальше бурливая река и острые камни долины. А мы всё разгоняемся и разгоняемся. Давлю в себе желание потянуть ручку на себя. Чтобы отвлечься на мгновение, перевожу взгляд на полковника. Сколько холодной решимости в его широко распахнутых глазах…
И тут же снова смотрю вперёд. Только сейчас уже не страшно. И обрыв приближается пусть неотвратимо, но достаточно медленно. И скорость растёт нормально, успеваю бросить взгляд на указатель. И давление на ручку выросло. Значит, крылья уверенно начинают опираться на воздух!
Перед обрывом слегка ослабляю усилие на ручке, но только слегка, пробую воздух на плотность. Поддёргиваю самолёт, задерживаю дыхание, и мы срываемся с кромки…
Проседаем вниз метров на пять, и останавливаемся на этой высоте. Самолёт идёт ровно и продолжает разгоняться. Вот теперь можно и высоту начинать набирать. И я буквально по миллиметру начинаю брать ручку на себя. Сначала компенсировал провал, потом полез выше.
Какая-то необычность царапнула зрение, бросил короткий взгляд влево. Идём вдоль реки и почти вровень с кишлаком по высоте. Стоит там небольшая кучка уцелевших жителей, смотрят мне вслед. Руками не машут, рты не раскрывают. Просто молча смотрят.
Проходим над верхушками деревьев, скорость восемьдесят пять по прибору — иду в набор. Положительную вертикальную выдерживаю по скорости. Падает она, слегка отдаю ручку от себя, растёт, значит можно увеличить набор. Самолёт лёгкий, поэтому крутить виражи над долиной не понадобилось. Как раз к выходу из долины удалось забраться выше снежных вершин. Встаю на обратный курс, продолжаю постепенный набор высоты и иду домой…
Кому любопытно, гляньте:
И вот ещё:
Глава 4
Казалось
В облаках я пока ещё не готов летать по причине отсутствия на борту оборудования, необходимого для определения положения самолёта в пространстве. Хорошо завернул? То-то…
Но слова словами, а смысл остаётся тот же — лучше забраться повыше и лететь себе спокойно. Там и болтает поменьше, и видимость побольше. Про ориентировку забывать не следует, горы всё ещё для меня все на «одно лицо». И ветер никуда не делся, снос учитывать нужно обязательно. А как его без приборов учтёшь? Только визуальным образом. Вот она ось самолёта, вот намеченная линия пути и отклонение от неё за определённый участок времени как раз и показывают этот самый снос. Просчитываем маршрут и берём поправку в курс.
Сложно? Может быть. Но без этого можно заблудиться и улететь куда-нибудь… За границу, например, в Афганистан. Ох они нам и обрадуются…
Кстати, был в своё время подобный случай в прошлой жизни. Ребята в Афгане на Ан-24 вот так обмишулились. Вышли по заданию на точку, связи нет, вышка молчит, на аэродроме этом в первый раз, приняли решение садиться. После посадки порулили на стоянку. Аэродромы все на одно лицо, поэтому спохватились, когда увидели бегущих наперерез вооружённых людей. Тогда только и сообразили, что и форма на бегущих чужая, и оружие не наше, да и самолёты на стоянке сильно отличаются от своих. РУДы на взлёт сунули и ушли прямо с магистралки. Повезло…
В общем, всякое бывает.
Кстати, а расход? Нельзя забывать о том, что на высоте расход ниже, а возможности для манёвра в случае отказа двигателя увеличиваются. И повышается шанс на благополучное покидание…
Стоп, стоп, стоп! Про покидание не нужно, парашюты-то я оставил на земле…
Вроде бы и невысоко летим, а холодно. Наверное потому, что вершины гор все в снегу. Ну а почему же ещё? Уж точно не по причине высотности. Про понижение температуры с подъёмом на высоту помните? Ну и молодцы.
На точку вышел точно, с рубежа приступил к пологому снижению. Изотов приподнялся, посмотрел вперёд, увидел знакомые места и приободрился:
— Никак долетели, Николай Дмитриевич? А я, признаться, не верил.
— Ну и зря, — вздохнул. — Но вы рано обрадовались, нам ещё лететь и лететь.
— Тогда я ещё немного полежу, — полковник вернулся на пол, прикрыл глаза.
Покосился на Изотова. Вот человек! Лежит, расслабляется. Фаталист, одно слово. Не верил, что получится взлететь, но в самолёт полез. Как я его не уговаривал остаться для облегчения аппарата, а не уговорил. Упёрся полковник и наотрез отказался оставаться с казаками. Документы для него важнее наших жизней. И даже на выкинутые из кабины перед взлётом парашюты не прореагировал. Ну, нет и нет, ему и без них на полу неплохо.