Небо в кармане 3
Шрифт:
И до приезда отряда занимался своими делами…
Днём никуда не выходил из любезно предоставленного нам Ионовым одноэтажного кирпичного белёного дома. Пусть на календаре и осень, но здесь ни о какой осени и разговора быть не может. Всё те же тридцать градусов на термометре, и одуряющее пекло с неба. Так что первое время днём я никуда не высовывался. А вот вечером мы с Константином Романовичем обязательно выбирались из дома. Опять же, как раз к этому времени сонный город начинал просыпаться, на улицах появлялись люди, под бодрый цокот лошадиных копыт сновали туда-сюда конки, начинали активно работать всякие чайханы и гузары на оживлённых улицах.
Сами улицы широкие,
Ну и кроме садов и парков, а здесь есть превосходные парки, один Константиновский в самом центре чего только стоит, есть, на что посмотреть! Цирк, драматический театр и даже кинотеатр, всё к услугам публики. А ещё великолепной архитектуры здание Госбанка с полукруглыми маркизами над окнами, Городская управа в тополях, Казённая палата, только-только построенная, здания реального училища и мужской гимназии. А ещё есть величественное здание Кадетского корпуса на завершающейся стадии строительства, к которому каждый день стекается множество любопытствующих горожан. Они путаются под ногами у многочисленных сартов, убирающих строительный мусор, уплотняющих щебёнку на мостовой или набирающих воду из арыков для полива дороги.
Есть и здание Военного собрания, как же без него. Кстати, военных в городе не просто много, а очень много. Повсеместно, куда ни глянь, мундиры и мундиры. На улицах и в многочисленных лавках, на базарах и в чайханах, везде встречаешь или офицеров или солдатиков в красных шароварах.
Кстати, в Городском саду есть Летний театр, где каждый вечер можно послушать выступление музыкально-драматического общества. Там же в саду и кино можно посмотреть в кинотеатре «Туран».
Здесь, в Ташкенте, мне не удалось отвертеться от посещения церкви. Константин Романович в воскресенье сам пошёл и меня с собой уговорил пойти:
— Поверьте, Николай Дмитриевич, это в России вы можете манкировать посещением церкви, а здесь Туркменистан, здесь подобное отношение к вере недопустимо. Мы, русские люди, в Азии не сами по себе, мы являемся примером для подражания для всего местного населения. Надеюсь, дальнейшие объяснения вам не требуются?
— Не требуются, — вздохнул и согласился с полковником. — Пойдёмте вместе…
И мы пошли в Преображенский Военный собор. Отстоял всю службу и даже причастился…
Ну и самое важное. Буквально на следующий же день после совещания у Ионова в бальном зале Военного собрания мы были представлены Великому князю Николаю Константиновичу и его супруге, княгине Надежде Искандер…
В результате этого весьма неожиданного и необычного для меня знакомства, о возможности которого, кстати, ни одним словом не обмолвился не только государь, но и Изотов, я сошёлся с ним на весьма «короткой ноге». А всё началось с обычной просьбы позволить подняться в небо вместе со мной в качестве пассажира.
— Но, позвольте, — растерялся я от такой необычной просьбы. Ладно бы Ионов просил о чём-то подобном или ещё кто из обычной публики, я бы понял, но великий князь? Им же всем запрещено высочайшим Указом что-либо подобное! И как быть? Осторожно подбирая слова, проговорил. — Разве вам не запрещено ТАК рисковать своей жизнью? Государь ни за что не позволил бы что-то подобное.
— Но ведь вы уже проделывали в Луге с его высочеством
— Но, откуда? — сказать, что я удивился, значит, ничего не сказать.
— Из газет, мой друг, из газет, — переглянулся с княгиней Николай Константинович. — Вы уж не считайте нас настолько дремучими, столичной прессы не читающими. У нас здесь есть всё, и свежие, относительно, конечно, газеты, и журналы. Есть цирк и театр, и даже зоопарк. А чему вы так удивляетесь? Да у нас и водопровод имеется!
Здесь великий князь задорно рассмеялся, чем здорово смутил меня и заставил оглянуться на нас всех присутствующих. Пришлось и мне сдержанно заулыбаться, поддержать компанию.
— А по поводу Указа я вам так скажу. Вы, не в обиду вам, слишком молоды, чтобы знать о давнишнем скандале в высшем обществе северной столицы. Каюсь, ту вину свою давно осознал, но, полагаю наказание за сей свой проступок несколько чрезмерным. Но то дела давно минувших дней, как говорится, а жить нужно здесь и сейчас. — Николай Константинович на этот раз улыбнулся персонально полковнику, смахнул весёлое выражение с лица и вновь перевёл взгляд на меня. — В Петербурге меня давно принято считать сумасшедшим. И, поверьте, никто ТАМ не удивится очередной моей взбалмошной причуде. Так что вы мне скажете, князь? Дадите своё принципиальное согласие или, убоявшись монаршего гнева, всё же откажете?
— Конечно же, я согласен, — без раздумий сразу ответил.
Раздумывать в подобных случаях смерти подобно. Этим вы ставите под сомнение не только слова столь высокого по титулу и званию собеседника, но и его честь. А здесь это не пустые слова. Тут или сразу соглашаться, или отказываться. Но последнее мне точно не нужно, а вот первое всегда пригодится. Да, такая вот я меркантильная сволочь. Но покровительство столь высокой персоны в здешних местах дорогого стоит…
— Но только после ремонта самолёта, — всё же поставил условие. И попал, как говорится «в точку».
— А что произошло? Какие-то поломки? — участливо поинтересовался Николай Константинович. — Или что-то ещё? Может быть, я чем-то смогу вам помочь? В чём проблема?
— Представляете, у нас произошла небольшая неприятность, — начал я свой рассказ. Подумал и решил ничего не скрывать. Мало ли, великий князь и впрямь чем-нибудь поможет. Тогда и самолёт удастся на радость Ионову быстрее отремонтировать — Летим мы с Константином Романовичем из Душанбе. И вдруг над горами нас атакуют орлы…
Рассказывал сжато, но эмоционально. Поэтому уже после первых же фраз о нападении орлов на самолёт вокруг нас начала образовываться толпа любопытных. Тут же присутствуют не только офицеры, но и аристократы, и даже купечество, как ни странно. Восток же. И все, в основном, с дамами и дочерьми. Сразу Луга вспомнилась, девицы тамошние… Эх-х…
В результате моего рассказа не только князь высказал намерение всесторонне содействовать ремонту самолёта, но и кое-кто из купцов. И даже пообещали завтра же прислать к нам домой необходимый для ремонта материал, клей и лак. А я почему-то в этот момент вспомнил о хлопке и бездымном порохе…
И что вы думаете? Они все сдержали слово… И, даже мало того, уже на следующий же день организовали в городе добровольное общество содействия развитию авиации!
А подходы к нашему домику с раннего утра оказались плотно заставлены повозками с тюками разнообразной ткани, банками с лаком и красками и горшками с костным клеем. Несмотря на раздражённое бурчание Изотова, которому всё это шевеление под окнами мешало спать, я принял всё, ни от чего не стал отказываться.