Небо в кармане 3
Шрифт:
Много не говорил, но и того, что перечислил, было достаточно. Так и сказал, что это основное, второстепенное потом всплывёт. И ещё в заключение напомнил про недавний сожжённый эшелон, про покушение говорить не стал, и без меня государь должен знать. Зато в связи с этим про увеличение штатов охраны добавил, и про секретность. По тому, как резко успокоились и переглянулись господа министры, понял, что угодил в цель.
Так что как бы государь не торопился, а аудиенция несколько затянулась…
Глава 17
Никакого отдыха не получилось. Единственное, что вышло, это переодеться
А ещё нужно было новый мундир построить. Или пошить, это слово слух не режет. И приучить нового себя к практически постоянному ношению формы с наградами. Непривычно же. Или отвычно. С формулировкой спорить не стану, тут каждому своё, а смысл остаётся. За скорость пошива пришлось доплатить, но здесь я даже сомневаться не стал, отсчитал недрогнувшей рукой, сколько запросили. Построили быстро…
Домашние при виде нового меня весьма впечатлились. Отец, в последнее время отдалившийся по вполне понятным причинам и будто бы потерявшийся во времени и реалиях, столкнулся случайным образом со мной у моей комнаты и опешил. Замер соляным столбом, опомнился и в первый момент попытался даже скандал закатить. Похоже, подумалось ему, что я самозванством решил заняться. Тут я сам виноват, всё тянул и тянул с рассказом. Ну и дотянулся. Пришлось самым жёстким образом пресечь наезд на мои награды, на погоны, и вообще пресечь. Хорошо ещё, что не понадобилось силу применять в отстаивании своей чести, словами обошёлся. Пришлось вначале голосом надавить, ну и отступить немного в сторону своей комнаты. Хорошо, что дверь на выходе не успел закрыть, а то бы замешкался с ней, и всё.
Ну-у, мало ли убеждения бы не сработали? Ретирада не есть признак поражения, а следствие грамотного расчёта и холодного ума. Если, само собой, за ней победа стоит. А у меня всё так и есть.
Выглянул в коридор, когда шум за дверью поутих. Ну и рассказал, что со мной происходило, и с чего бы мне такое счастье привалило. Поверили, куда им деваться. То есть, поверил. Рассказывал-то я отцу, мачехи не до меня было, младенцем занималась. За закрытыми дверями кабинета ор был слышен. Так что рассказывал я и прислушивался. Ох, кажется мне, нелёгкое времечко меня ожидает.
А дальше в беготне и разъездах пошли трудовые будни. Одно плохо, приставленная ко мне охрана своего служебного транспорта не имела и передвигалась на своих двоих. Меня подобное тихоходное перемещение не могло уже устроить по понятным причинам, поэтому пришлось задний диван в авто отдать на откуп господам из охранки. Строго-настрого предупредив перед этим следить в салоне за чистотой и порядком. Так дальше и ездили, я впереди, рядом с шофёром, и пара неприметных сопровождающих у меня за спиной.
Но господа действовали грамотно. Нет, они не выпрыгивали из машины быстрее меня, не прикрывали телами во время ходьбы, не лезли за мной в кабинеты и не маячили рядом во время деловых переговоров. Они просто присутствовали где-то тут. Порою я даже терял их из виду, настолько неприметно они держались.
Что ещё хорошо, менялись они очень редко, неделю одна пара дежурила, неделю другая. И всё.
Передвигаться же мне приходилось много. Постоянные поездки в Гатчинскую Школу только в самом начале казались интересными из-за новизны, но потом быстро приелись и стали напрягать бездарной тратой времени на перемещения. Это же не наши благоустроенные дороги, здесь грунтовки, а по ним особо не разгонишься, поэтому вообще суммарно на дороги уходила чуть ли не треть дня.
Кстати, о дорогах. Грунтовки грунтовками, но автомобиль по ним при хорошей солнечной погоде мог разгоняться до полсотни километров легко, настолько они были укатанными и неразбитыми. Но всё это удовольствие держалось недолго, смена погоды на покрытие очень сильно влияла. Дождь превращал полотно в непролазную грязь, а затянувшаяся засуха — в пыль.
Ближе к Гатчине дорожное полотно подсыпали щебнем, но и он не особо спасал положение. Просто держался чуть дольше.
Лекции… Называть так мои занятия с курсантами можно было с натягом. Нет, память у меня отличная, я даже все свои училищные конспекты хорошо помню, поэтому проблем с изложением учебного материала быть не могло по определению. Тут другое. Всё пришлось перерабатывать, подгонять под существующие условия. То, что было элементарным и понятным там, здесь пока мало кто понимал и принимал. Приходилось буквально на пальцах каждую мелочь показывать и разжёвывать. Это то, что удавалось разжевать. Всё остальное слушателям пока предлагалось принимать «на веру». А ещё в Школе не было учебных пособий, макетов, моделей и литературы. Вообще ничего не было.
Выкрутился из положения так. Нанял стенографиста, тот сидел на самой задней парте и за мной записывал лекцию, потом переписывал её разборчиво, показывал мне, и если получал добро, то сразу же отдавал в печать.
Кстати, как меня приняла офицерская среда? Да никак не приняла. Школы это почти что не касалось, а в общем же… Косились презрительно на скороспелого офицера без должного классического образования, непонятно за какие заслуги обласканного Его величеством. В лучшем случае снисходительно-вежливо помалкивали или цедили нехотя какие-то слова при общем разговоре. Или вообще отходили или отворачивались в сторону. В неформальном общении.
Пресса почему-то о нашем Памирском вояже молчала, а с меня во дворце взяли слово не распространяться во всеуслышание обо всём там произошедшем. Вот и ходили слухи по столице один хуже другого.
Про мои награды вообще лучше промолчать, они же на офицерскую среду словно красная тряпка на быка действовали. Хорошо ещё, что до прямых оскорблений дело не дошло, хотя за спиной да, шушукались.
Как я на это реагировал? Да никак. Поймут рано или поздно, особенно когда к полётам приступим. Несмотря ни на что на лекциях слушатели сидят тихо, наукам внимают, что ещё нужно? Да, было несколько обидно, что ли, но и всё. На рефлексии по большому счёту не оставалось времени. Слишком плотным у меня был график работы, слишком сильно я был занят на заводе по вечерам.