Небо в кармане 3
Шрифт:
— Не успел, — откликается Константин Романович и проверяет, правильно ли села фуражка на голову. — С вокзала прямо к вам на доклад поспешил.
— Похвально, похвально, — кивнул Пантелеев и всё же пробурчал вполголоса. — Но и форму одежды следует соблюдать. И снег уже сколько раз выпадал!
Доклад Государю был прерван в самом начале. Государев порученец приоткрыл дверь, приблизился:
— Ваше Императорское Величество, только что доложили, на Путиловском заводе пожар. Горит только что прибывший эшелон, — порученец перевёл глаза на Изотова. —
Подняли меня ночью…
Только-только голову к подушке прислонил, только в сонные грёзы уплывать начал, как тихонько скрипнула дверь и меня окликнули:
— Ваша светлость, Николай Дмитриевич, тут к вам посыльный, срочное что-то передать желает.
Пришлось вставать, накидывать халат и отправляться вниз. И уже там, в грязном, закопчённом человеке узнал Прохора, моего недавнего помощника.
— Что случилось? — спрашиваю ещё с лестницы. Похоже, надо спешно возвращаться назад, к себе в комнату, и срочным порядком одеваться.
— Вагоны загорелись, вашство, — шмыгает носом парень.
— Потушили?
— Тушат, — утирает лоб Прохор. Размазывает грязь и копоть по всему лицу. — Ещё и цех пожечь хотели, да сторожа заметили, тревогу подняли.
И после коротенькой, едва заметной паузы добавляет:
— Ещё стрельба была, раненые есть и убитые…
— Наши? — не спросить не могу. Фразы выдаю короткие, рваные, но так и нужно, нечего тут рассусоливать.
— Нет, — торопится Прохор. — Чужие все.
Это просто отлично, что чужие. Не зря, значит, на охране в своё время настаивал. Вот и пригодилось.
Минута, и я готов к выходу. Осталось обуться внизу, и всё.
— Пошли, — первым выскакиваю за дверь.
Перед парадной машина. Передняя дверь услужливо открыта, меня дожидается. Но очертя голову внутрь нырять не собираюсь, ночное происшествие заставило вспомнить об осторожности. Ухожу в сторону от распахнутой двери, чтобы не маячить в освещённом проёме, не изображать из себя лёгкую мишень, первым делом оглядываю улицу, потом саму машину, вижу знакомого шофёра и только тогда лезу внутрь. Правая рука всё это время находится рядом с нагрудным карманом куртки, где лежит пистолет. Так оно лучше будет.
Ночные улицы пустые, запоздавшие прохожие не в счёт. Пролетаем по мостовым быстро, на проходной почти не задерживаемся, взбудораженная охрана узнаёт меня в лицо, но всё равно проверяет пропуск. И только после этого открывают ворота.
К моему приезду пожар уже потушили, пожарные бригады сворачивают шланги. Выхожу, запах гари дерёт нос, заставляет чихнуть. Вынужденно наклоняюсь, и в этот момент в стороне грохочет выстрел. Пуля бьёт в стену за моей спиной, между заводскими корпусами мечется эхо выстрела.
Кувырком ухожу в перекат, ближе к автомобилю, прижимаюсь плечом к колесу, рву застёжку кармана и выдёргиваю пистолет. Передёргиваю затвор, щёлкаю предохранителем, высовываю руку и стреляю в сторону противника, жму на крючок раз, другой. Резким бахом грохочут в ночи выстрелы и две пули дружно уносятся куда-то
Выглядываю из-за машины. Не высовываю голову сверху, не выкатываю качан мишени над капотом, а осторожно выглядываю между бампером и фарой. Так меня оттуда вряд ли заметят.
Вглядываюсь вперёд, в стылую темень и закономерно ничего не вижу. По закону подлости у меня над головой фонарь под порывами ветра болтается, а вокруг беспросветная темнота. И небо в облаках, ни звёзд, ни луны.
Сунувшиеся было с докладом и не успевшие приблизиться охранники попадали прямо в стылую грязь, таращатся в темноту, тычут неизвестно куда стволами карабинов. И пожарные куда-то исчезли, побросали свои шланги, попрятались от греха подальше.
— Откуда стреляли, вашбродь? — свистящим шёпотом шепчет ближайший ко мне охранник.
— Оттуда, — указываю направление стволом пистолета. Уж направление определить я могу. Да и нет в этом ничего сложного. Опять же вроде бы как именно там, в проезде, умудрился краем глаза засечь вспышку выстрела.
— Не высовывайтесь, вашбродь, Христом-богом прошу, — свистит сиплым голосом тот же охранник и несколькими скупыми жестами отправляет свою малочисленную команду на перехват стрелка.
Киваю в ответ, ничего не отвечаю. Да и не нужны никому сейчас мои ответы, не до меня охранникам. Вообще удивляюсь, как это они вперёд сунулись, под пули полезли? Ведь могли отсидеться?
Щёлкаю предохранителем, меняю магазин на полный и убираю пистолет в карман. На четырёх костях шустро несусь к составу, ныряю рыбкой под вагон, стараюсь не удариться коленями о рельсы и высовываю голову на ту сторону. Там — поле. И до заводской ограды шагов двести открытого пространства.
Темно? И что? Зато снег почти белый. Или серый. Даже сейчас дымят заводские трубы, опускается вниз тяжёлый угольный дым, просыпается мелкой сажей на землю. Ну или на снег, но всё равно он гораздо светлей той самой земли. И на этом сером фоне отчётливо вижу ещё более тёмное вертикальное пятно. И пятно это мотается из стороны в сторону, клонится то влево, то вправо, то проседает вниз, то, наоборот, выпрыгивает верх.
Понятно, чё. То проваливается в снег, то на наст попадает и выпрямляется. Торопится уйти, собака. Кстати, а откуда здесь столько снега? Ведь в городе я его нигде не видел?
Все эти мысли не помешали мне перекатиться на ту сторону, вскочить и броситься в погоню. Нет, головы я не потерял и прекрасно осознавал все возможные риски преследования вооружённого убийцы. Да только выхода у меня другого не было. Охрана бросилась в другую сторону, а я сообразил в эту сторону кинуться. Да и то больше для того, чтобы обойти стороной стрелка. А оно вон как получилось. И сейчас мне нужно как можно ближе к нему подойти, на расстояние выстрела, хотя бы. У меня же пукалка, а не винтовка. Вырвал пистолет из кармана, нещадно обрывая клапан и теряя пуговицу. Предохранитель долой! Эх, шагов на тридцать бы подобраться…