Небытие. Ковен

Респов Андрей

— Что ты возмущаешься, Гудрун? Или у тебя закончилось серебро? Крикни трактирщику и тебе принесут ещё одну бадейку. — обнажённая Королева повернулась на бок, честно взглянув в глаза Ведьмы и невинно хлопая ресницами.

Уставшая до дрожи в коленях орчанка хотела резко отчитать наглую альву, но молча плюнула и стала раздеваться. Постелила под ноги грязную рубаху, выхватила из стопки, принесённой служанкой, чистую тряпицу, смочила её в почти остывшей воде и стала тщательно и с наслаждением протирать кожу, начиная с лица и шеи.

Хозяин не поскупился

на две толстые восковые свечи, поэтому света хватало. Языки свечного пламени отбрасывали дрожащие тени на немудрёную обстановку и сильное, прекрасное в своей наготе тело орчанки. Обтирания влажной тёплой тканью, игривый и лёгкий вечерний ветерок, врывающийся через распахнутые створки окна, доставляли Гудрун настоящее наслаждение. Наконец-то можно было немного сбросить напряжение. Жизнь продолжается! Она снова осталась жива. Видимо, духам угодно продолжать подвергать её испытаниям в мире живых.

— Сколько тебе лет, Ведьма? — Лоос, завёрнутая, как и Гудрун, в чистые простыни, пристроилась, скрестив ноги на краю низкого топчана, пододвинув к себе широкое блюдо с фруктами, толсто нарезанный козий сыр и кровяную колбасу. Орчанка едва успевала подливать слабенькое домашнее вино в оловянные кружки. Аппетит Тёмной вызывал добрую зависть.

— А ты как думаешь, Ло? — Гудрун откинула волосы, делая глоток виноградного нектара.

— Честно говоря, не знаю. В моём мире, я только сейчас это поняла, никогда не задумывалась о возрасте. Я и своих годов никогда не считала.

— Уж тридцать зим в прошлом году миновало, как мой отец, шаман Вергудрун Бычья Голова повязал алую ленту на основной столб своего шатра. И будь жива моя мать, да будут щедры к ней духи Степи, она бы выдрала у меня все волосы за мою непутёвость.

— Вот как? Это за что же? Ведьма ты не из последних, магесса, Рунный Грандмастер, Адепт Ковена. или я чего-то не понимаю?

— Эх, Ло. Самого главного я ни отцу, ни матери не дала. внуков. — Гудрун замолчала, забыв разлить в опустевшие кружки вино. Яркие огоньки свечей отражались в глубине её зрачков, как затухающие звёзды надежды.

— Ха! Нашла о чём жалеть. Детишек не произвела на этот свет. Ты бы уже вчера их сиротами оставила, не подумала? А так и жалеть не о чем, живи, да не оглядывайся. В Ковен же тебя не на аркане тащили, сама захотела.

— Сама, ох, сама. Правда твоя, Ло. Пристрастилась я к магии, жизни без неё не вижу. Кому такая мать нужна? Нечего жалеть. Давай лучше спать. Чувствую, день завтра будет богат сюрпризами.

***

Грохот сапог по лестнице и последовавший за ним настойчивый стук в дверь заставили Лоос приподняться с кровати и, приоткрыв один глаз, выдать такую многоступенчатую тираду, что шум за дверью затих на целую минуту:

— … не стоите и волоса на заднице Подгорного! Дадут мне выспаться, наконец, проклятые хумансы?!

Орчанка же, напротив, молча поднялась с топчана и тихой кошачьей походкой, прихватив со стула один из эльфийских мечей подошла к выходу и, осторожно отодвинув щеколду, мощным ударом ноги открыла грубо сколоченную дверь. Стоявший

за ней с тихим всхлипом успокоился на полу таверны, остальные ошарашено замерли, уставившись: кто на остриё меча, плясавшее на уровне их лиц, кто на обнажённую орчанку, пылающую праведным гневом не выспавшейся Ведьмы, а кто и вовсе, чуть не намочил штаны при виде Грандмастера, пылающего кровавым отсветом боевых рун на теле.

— Чего надо?! — рявкнула орчанка прямо в лица замерших баронских воинов, которые так и стояли столбами, пока из-за их спин не вышел высокий, светловолосый и крепко сложенный юноша в длинной и дорого кольчуге, змеиной шкурой, охватывающей его широкие плечи. На широком поясе воина покоилась двулезвийная секира и широкий короткий клинок.

Спокойная и располагающая улыбка играла на губах, которые рассекал немного кривоваты шрам, теряющийся в светло-русой бородке и пшеничных усах. Коротко кивнув непокрытой головой и блеснув прищуром шальных серых глаз, он заговорил:

— Магесса! Прошу простить моих неотёсанных оруженосцев за бесцеремонность. Мы скакали всю ночь, чтобы застать вас на месте. Ведьмы Ковена редкие гостьи в наших краях, а моему отцу… всем нам срочно нужна ваша помощь.

Как не пыталась Гергудрун смутить своим видом гостя, так и не заметила ни капли интереса к своему обнажённому телу. Воин целомудренно смотрел только в лицо орчанке и. больше никуда. Пауза неловко затянулась. Гудрун хмыкнула, погасила руны, швырнула меч на столешницу:

— Ждите нас внизу и прикажите хозяину подать завтрак. Там и договорим… — она сделала паузу, которую воин понял правильно.

— Юрген, младший сын барона Уленвара, — на этот, раз поклон был чуть более глубоким.

— Гергудрун Неистовая, спускайтесь, мы вскоре к вам присоединимся, — орчанка медленно, развернулась, не заботясь о, закрытии двери, прошествовала к своему топчану, каждое мгновение ощущая взгляды хумансов насебе. И могла поставить сто, золотых против одного, что, баронский сынок не поспешит спуститься в зал.

Наконец стук подкованных сапог затих на нижних ступенях лестницы. Лоос, наблюдавшая за спектаклем, через полуприкрытые веки, села в своей кровати и демонстративно, зааплодировала:

— Мне всё больше нравиться с тобой путешествовать, Ведьма. Только, объясни, ради Великого, Альва, зачемтебе эти хумансовы проблемы?

— Ничего, ты не поняла, Королева. Нужды не знала, альва! Здесь же попахивает, хорошими деньгами. В кошельках твоих земляков

конечно, кое-что, было, но, хватит, лишь на еду и коней. А путь-то, не близкий идвигаться по, нему верхом… уволь. Не всё просто, и с нападением на меня хумансов. Желание Тёмных альвов избавиться от. проклятия могли использовать извечные враги Ковена. Изгои. Поэтому, Совет, должен узнать все подробности, как можно, быстрее. Проход через большие порталы стоит, много, золотых монет… Блондинчик сказал, что, они скакали всю ночь. Значит, им, очень нужен маг! Баронство, видать, не самое богатое, своегодомашнего, колдуна не держат. Воспользуемся…