Нечестивый
Шрифт:
— Ну вот и все, — сказала Алиса, бросая наверх вырванные с клумбы цветы, — теперь валим отсюда.
Мы быстро ополоснулись под садовым шлангом. Мефодий забежал в дом за вещами, и дом, ставший ареной для битвы с чудовищем остался позади.
— Поедем ко мне, — предложила Алиса, — дома никого не будет.
— Мне все равно, — одновременно сказали мы с Мефодием.
Глава чистильщика — Стрелок
Дождавшись
— Восемнадцать есть? — устало спросила продавщица за кассой.
— Есть, — ответила я, честно смотря ей в глаза, — и сигарет еще три пачки.
Она хмыкнула и начала пробивать продукты. Расплатившись, я подхватила пакеты, несмотря на протесты, норовящий помочь Алисы.
— Вы это ощущаете? — спросил Мефодий, когда мы подошли к дому Алисы.
Если возле магазина воздух казался насквозь пронизанным солнцем и многоэтажки игриво поблескивали стеклами, то здесь было серо и тускло, словно свет попадал в незримую ловушку. Мы подошли к подъезду, возле которого столпился народ. Из открытой двери доносились шум возни и матюки.
— Здравствуй, Алисочка, — поздоровалась низкая, сухонькая бабуля, когда мы подошли вплотную, — представляешь, Димка помер из сорок седьмой, а жена с сыном пропали.
— Может свалим, пока не поздно? — дернул меня за рукав Мефодий, — это место насквозь провоняло смертью.
В темноте дверного проема показалась мужская спина. Оглядываясь через плечо вышел мужик, неся гроб. За ним показался второй, с блестящей лысой башкой и внушительным красным носом.
— Тяжеловата старушенция, — пожаловался один, — тут одной бутылки не хватит.
— Побойтесь бога, — воскликнула молодая женщина в черном платке, — куплю я вам еще, только аккуратней с бабушкой.
Идущий впереди мужчина хмыкнул, обрадованный увеличившимся вознаграждением и поскользнулся на выкрошившейся ступеньке. Гроб угрожающе накренился под испуганный возглас скорбящих. Крышка с треском раскрывается и вываливается толстая, воскового цвета рука.
Второй мужчина попытался повернуть гроб обратно, но пропитый организм не справляется и вываливается все тело старухи. Труп шлепнулся на ступеньки, ноги старухи от удара раскинулись в стороны. Зз съехавшей черной юбки, озорливо выглянули ярко-розовые кружева панталон.
— Бесстыдство какое-то, — восклицает, стоящая рядом с нами старушка и начинает креститься.
— Ну не было у нее других, — восклицает женщина в платке, очевидно внучка покойной, — бабуля любила все розовое.
Начинается галдеж, грузчиков матерят по полной, мы под шумок проскользнули в подъезд.
— У вас все старушки такие модные? — спросил Мефодий, пока мы поднимались по лестнице.
— Жалко бабушку, — внезапно повернулась, идущая впереди Алиса, — она мне всегда
По ее щекам текли слезы, а глаза совсем раскраснелись. Она села на ступеньки и закрыв лицо руками, зарыдала. Мефодий сконфуженно посмотрел на меня, я показал ему кулак и подсела к Алисе.
— Все хорошо, — сказал я ей, приобняв за плечи, — она теперь в лучшем мире.
Алиса зарыдала еще сильнее, спрятав лицо у меня на груди. Я поглаживала ее по волосам, пока плач не превратился в тихие всхлипы.
— Ну что пойдем? — спросила я Алису, осторожно приподнимая ее голову.
Она кивнула и вытерла слезы краем футболки.
— Простите, что-то нахлынуло внезапно, — сказала, шмыгая носом.
Девушка отперла дверь и мы вошли в квартиру. Нечистый сразу задергал носом, принюхиваясь. Лицо его помрачнело и он встревоженно посмотрел на меня.
— Я пойду приведу себя в порядок, — сказала Алиса, направляясь в ванную, — вы пока раскладывайте все.
Мы с Мефодием прошли на кухню и я поставила пакеты на стол. Нечистый прикрыл дверь и подошел ко мне.
— Кровью пахнет, — сказал он тихо, — причем довольно сильно, будто свинью разделали.
— И что предлагаешь? — спросила я, доставая бутылку водки.
— Да ничего, — ответил он, — просто будь настороже.
Я достала из шкафа две кружки и налила нам по половине. Жидкость обожгла горло и осела теплым сгустком в животе.
— На вас же не действует алкоголь? — спросил Мефодий, выуживая из пакеты банку маринованных огурцов.
— Действует, просто гораздо слабее, — ответила я и налила по второй.
Алиса открыла дверь и ужаснулась, что начали без нее, да и еще без нормальной закуски.
— Мне и так нормально, — сказал Мефодий, захрустев огурцом.
Алиса быстро соорудила бутерброды с колбасой и сыром, нарезала огурцы на полоски, налила всем сока. Покопавшись в шкафу с посудой, она достала рюмку и поставила ее передо мной.
— Я не могу как вы, стаканами глушить, — сказала она, — так что извините.
Мы выпили все вместе и я накинулась на бутерброды. Нечистый открыл пакет с чипсами и захрустел, поглядывая то на меня, то на Алису.
— Можно вопрос, Алиса, — наконец не выдержал он, — ты ведь и правда маньячка? Никогда не видел у юной девушки такого хладнокровного отношения к трупам, да и кровью здесь разит, как на скотобойне
— Хорошо, — подняла руки вверх Алиса, — ты меня раскусил, я люблю охотиться на маленьких мальчиков и разделывать их на куски в ванной. Вот тебя, я бы с удовольствием съела.
— А если без шуток? — спросил Мефодий, явно напрягшись.
— Вы знаете, что такое, когда постоянно кажется, что за тобой следят? — спросила Лариса, — когда ты с самого детства везде видишь эти гребаные цифры?
Мы с Мефодием молчали и я наполнила посуду. Я махом опрокинула содержимое в рот и закусила оливкой. Мерзкий масляный вкус сразу растекся во рту, никогда не понимала, как их можно есть.