Недруг

Рейд Иэн

Чем ты раньше занимался? До того, как устроился в OuterMore?

– Много чем. Долго искал, к чему лежит душа. Как по мне, если не вкладывать в работу душу, то лучше уж и не работать.

На это я ничего не отвечаю. Не уверен, что испытываю какие-то особые чувства к работе на заводе. Работа как работа. И у меня хорошо получается ее выполнять. Мне нужна работа, вот я и работаю. Никогда не считал свое занятие идеалом, мечтой.

Но тут он меняет тему. Не знаю почему.

– Грета мало путешествовала, я правильно понимаю? И почти никогда надолго не уезжала?

Нет,

ей это не нужно. Какая из нее путешественница? Ей вполне хватает дома, она довольна своей жизнью. И в этом нет ничего плохого.

– Конечно нет, – говорит он. – Это нормально. Вчера вечером я слышал, как она играет на пианино. У нее прекрасно получается.

Не знаю никого, кто играл бы лучше. Хочу тебя кое о чем спросить. И мне нужен честный ответ.

– Конечно.

Как она работает? Эта штука, которая займет мое место? Которая будет жить с Гретой.

Вот так. Я впервые задаю ему прямой вопрос, поднимаю эту тему. О моей замене. Не знаю, почему сейчас, но мне внезапно очень захотелось спросить.

– Он не то чтобы займет твое место, он ненадолго тебя подменит, – как замещающий преподаватель.

Хорошо, говорю я.

Но на деле не хорошо. Мне от этого совсем не хорошо.

– Понимаю, тебе любопытно. Не стесняйся задавать вопросы.

У меня это все в голове не укладывается, продолжаю я. Пытаюсь понять, но не могу.

– Он будет очень на тебя похож, Джуниор. Точная копия. Такая точная, что даже ты не сможешь отличить себя от него.

Я отвожу взгляд от Терренса и смотрю на свое отражение в окне. Нереально сделать безупречную копию человека. Просто невозможно.

– Будь я на твоем месте, тоже бы не поверил. Все началось с более ранней технологии, которую разработали еще до нашего с тобой рождения, примерно в то же время, когда стала популярной 3D-печать. Первым шагом стала 3D-печать костей и суставов для пациентов, нуждающихся в трансплантации. Как видишь, все началось с медицины. Кости печатали, но их нельзя было назвать искусственными.

Значит, не совсем настоящие, но и не совсем искусственные?

– Можно и так сказать, да. Их делали из кальция, клеток и синтетических материалов. Технологию продолжали совершенствовать. Затем люди начали использовать системы виртуальной реальности для развлечения. То, что мы делаем сейчас, – это закономерный результат развития этих технологий. Мне кажется, мы не ожидали, что прогресс разгонится так быстро, что технология виртуальной реальности устареет так скоро и что будет дальше.

Логично получается, говорю я. Одно достижение подготавливает почву для другого.

– Рост и развитие – неотъемлемая часть человеческой природы. Так было всегда. Невозможное становится не только достижимым, но и быстро забывается, когда появляется следующая недостижимая цель.

Думаю, это нас и определяет.

– В смысле человечество?

Да. Я все чаще задумываюсь об этом, с тех пор, как ты приехал. О том, как мы живем. На что полагаемся. Мы зависим от прогресса.

Терренс начинает кивать.

– Именно. Взять хотя бы

твой пикап. Не так давно, – наверное, твои родители еще застали эти времена, – люди сами водили автомобили. Сейчас мы считаем, что глупо доверять человеку – существу, подверженному ошибкам, – управлять огромным куском металла, несущимся по автостраде со скоростью сто километров в час. Опасная, недопустимая затея. И все же в течение нескольких поколений это было нормой. Почти каждый сам водил машину. Но всем было хоть бы что.

И, несмотря на то, что все меняется, многое остается прежним, говорю я.

– Да. Точно слоган OuterMore.

«Только вперед, только к лучшему», цитирую я.

На мгновение в салоне повисает тишина.

– Ты знаешь наш слоган?

Как видите. То ли увидел где-то, то ли вы упоминали.

Терренс смотрит в окно.

– Я и не представлял, сколько у вас тут канолы. Ни одного свободного клочка земли.

Смотри, говорю я. Вон, впереди. Вон он.

Среди моря желтых цветов выглядывают три башни завода.

– Ага. Ты прав, он огромный, – отмечает Терренс. – И старый. Почти как заброшенный.

Да, он не в лучшем состоянии.

* * *

Съехав с грунтовой дороги, мы проезжаем через полуразрушенные ворота мельницы к стоянке, засыпанной гравием. Уже много лет я проделываю этот путь. Мы встаем на свободное место в конце ряда пикапов.

Мы пойдем через главный вход, говорю я, но обычно я через него не хожу. Использую вход со двора, для рабочих.

Терренс достает свой экран. Наверное, будет записывать или фотографировать. А может, все сразу.

Когда мы входим, раздается звонок. Терренс отстает от меня на шаг или два. Внутри никого нет. Даже Мэри. Странно. Думал, она будет за столом. Она же секретарь. Обычно в это время дня она сидит тут, приветствует людей и отвечает на звонки.

Сюда, говорю я.

От входа я веду его дальше, к первому разгрузочному доку. Там тоже никого.

– Завод больше, чем я себе представлял. Есть на что посмотреть. Завтра мне, наверное, придется вернуться, чтобы все осмотреть. Уборная в той стороне? – спрашивает Терренс, указывая на длинный коридор слева.

Да, там, в самом конце.

– Я сейчас вернусь.

Я нечасто бываю в этой части завода. Никогда здесь просто так не ходил. Сегодня особенно тихо. Где все? С потолка на пол падает капля, прямо рядом с ногой. Мокрое пятно скоро станет лужей. Следующая капля долго набухает, но в конце концов тоже падает.

Мэри, говорю я, когда поднимаю взгляд и вижу ее в конце коридора. Привет, Мэри.

Она останавливается, смотрит на меня.

– Джуниор! Боже! Как ты? Глазам не верю. – Она направляется ко мне. – Ну ничего себе! Грета звонила. Рассказала о травме плеча. Как себя чувствуешь?

Нормально. Почти не болит. Со мной все будет в порядке.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает она, притягивает меня к себе и приобнимает. Мне приходится наклониться. Она старается не задеть плечо. – Думала, ты нескоро вернешься к работе.