Нефритовая Гуаньинь
Шрифт:
Как-то, находясь в южных палатах, Сюань-цзун ночью поднялся на башню Циньчжэн и, опершись на перила, смотрел на юг. Перед ним, окутанная дымкой, плыла луна. Император запел про себя:
В саду дворцовом выросли деревья, А войско из похода не вернулось…Когда он кончил петь, ему показалось, что в соседнем квартале тоже кто-то поет. Он обернулся к Гао Ли-ши и спросил:
— Быть может, это кто-нибудь из прежних певиц Грушевого сада? Пригласи ее утром ко мне.
На следующий день Гао Ли-ши исподволь разузнал, кто пел накануне в соседнем квартале, и привел женщину к императору. Это и в самом деле оказалась певица из Грушевого сада.
При императоре неотлучно находилась прислужница Ян гуйфэй, по имени Хун-тао — Красный персик. Как-то она играла «Лянчжоусскую песнь» на нефритовой флейте. Когда она закончила, они взглянули друг на друга и не
В середине годов «Чжидэ» Сюань-цзун удостоил своим посещением Дворец блеска и великолепия. Среди сопровождавших его сановников и наложниц многие были новыми приближенными.
Остановившись у подножья башни Ванцзин, император приказал Чжан Е-ху исполнить мелодию «Колокольчики под проливным дождем». Слушая, император огляделся печально, и из глаз его полились невольные слезы. Окружающие также были глубоко опечалены.
Как уже говорилось, в Синьфэне жила танцовщица Се А-мань, искусно плясавшая под напев «Холодные волны». Раньше она часто бывала во дворце, и Ян гуйфэй очень благоволила к ней. В этот день, по приказу императора, она была тоже приглашена. Завершив свой танец, Се А-мань подошла к императору и подала ему яшмовый в золотых крапинах браслет.
— Это мне подарила Ян гуйфэй, — сказала она.
Император взял браслет, лицо его омрачилось, на глазах показались слезы:
— Когда мой дед завоевал Корею, он привез оттуда две драгоценности — золотой пояс и вот этот браслет из крапчатой яшмы. Пояс я подарил князю Ци-вану в благодарность за поднесенные им стихи «Пруд дракона». А яшмовый браслет подарил Ян гуйфэй. Потом в Корее узнали, что эти драгоценности у меня, и обратились ко мне: «После того, как наша страна утратила эти драгоценности, ветер и дождь приходят не вовремя, в народе взаимная вражда, войско ослабело». Я этими вещами особенно не дорожил и распорядился вернуть им золотой пояс. А браслет не вернул. Если ты получила его от Ян гуйфэй, пусть он останется у тебя. Для меня он только был бы источником печальных воспоминаний.
И с этими словами император снова заплакал.
Когда наступили годы «Ганьюань» {98} , на первом году, Хэ Хуай-чжи обратился к императору с докладом:
«Когда-то давно, в летнюю пору, Ваше величество играли с князьями в облавные шашки, а мне приказали играть вам на пипа. (Дека инструмента была сделана из камня, струны — из жил желтой цапли. Я играл, ударяя по струнам железными молоточками.) Ян гуйфэй стояла рядом с Вами и следила за Вашей игрой. Ваше величество посчитали свои камни и увидели, что проигрываете. Тогда Ян гуйфэй выпустила собачку Канго, которая бросилась на доску и перемешала все камни. Вы были очень довольны. В это время легкий ветерок приподнял шарф Ян гуйфэй, конец его опустился на мою головную повязку и оставался долго — пока я не повернулся. Вернувшись домой, я почуял, что моя головная повязка пропиталась ароматом. Я снял ее и спрятал в вышитый мешочек. Ныне я осмеливаюсь поднести Вам эту повязку, которую до сих пор хранил у себя».
98
«Ганьюань» (758—760) — девиз правления императора Су-цзуна династии Тан.
Император развязал мешочек и сказал:
— Это благовоние называется Барусова камфора. Как-то я положил несколько кристаллов среди цветов нефритового лотоса в Теплых источниках. Я побывал там много спустя — запах все еще держался. А ваша головная повязка хранилась в шелку — понятно, что запах продержался еще дольше.
После этого император очень долго был печален. Душа совершенномудрого пребывала в неизбывной скорби, и он только повторял, вздыхая:
Из чурбака фигурка старика: Как настоящий — вплоть до волоска! Плясал он только миг — порвалась нитка… И жизнь людская столь же коротка.Как раз в эту пору из Шу прибыл даос, по имени Ян Тун-ю. Узнав, что император непрестанно печалится о Ян гуйфэй, он сказал:
— Я владею искусством Ли Шао-цзюня {99} .
Сюань-цзун очень обрадовался и приказал вызвать дух возлюбленной. Даос употребил все свое искусство, но Ян гуйфэй не явилась. Чародею было ведомо умение возноситься на небо и углубляться в недра земли, и вот он спустился в поисках Ян гуйфэй в подземное царство. Однако так нигде и не встретил ее. Без устали продолжал он искать повсюду — побывал на крайнем востоке, за морями, достиг острова Пэнху {100} . И тут на вершине самой высокой горы он вдруг заметил множество башен и легких строений. Поднявшись, он обнаружил покои,
99
…владею искусством Ли Шао-цзюня. — Ли Шао-цзюнь — известный маг времен ханьского императора У-ди.
100
Пэнху (Пэнлай) — в даосской традиции один из островов в Восточном море, где обитали бессмертные.
Не успел он вымолвить и слова, как девочка ушла обратно. Вслед за тем появилась служанка в бирюзовом платье и осведомилась, откуда он прибыл. Даос сказал, что послан императором и прибыл по его повелению.
— Нефритовая наложница почивает, вам нужно подождать немного, — сказала служанка в бирюзовом платье.
Прошло несколько времени; служанка в бирюзовом платье ввела даоса внутрь и сказала:
— Нефритовая наложница сейчас будет.
Волосы Нефритовой наложницы были убраны золотыми лотосами, плечи покрыты лиловым шелковым шарфом, пояс украшен подвесками из красной яшмы, ноги обуты в туфли с фениксами. Ее сопровождали восемь служанок. Она приветствовала даоса и осведомилась о здоровье Сюань-цзуна. Затем стала расспрашивать о событиях, происшедших в годы «Тяньбао» {101} , по четырнадцатому году. Когда она умолкла, лик ее был печален. Она приказала служанке в бирюзовом платье подать золотую шпильку и ларчик. Сломав шпильку пополам и отломив от ларчика крышку, она вручила половинки даосу и сказала:
101
…в годы «Тяньбао», по четырнадцатому году. — Имеются в виду события, связанные с мятежом Ань Лу-шаня.
— Передайте родителю нынешнего императора мою почтительную благодарность. Я прошу его принять это в память нашей давней любви.
Прием окончился, но даос медлил, словно ожидая еще чего-то. Нефритовая наложница угадала его мысли, и, видя это, он преклонил колена и сказал:
— Прошу вас открыть мне что-нибудь такое, о чем не знает никто, — это будет доказательством, которое я принесу родителю государя. Если явлюсь я лишь с ларчиком и шпилькой, меня могут принять за обманщика Синьюань Пина {102} .
102
…обманщика Синьюань Пина. — Намек на человека, жившего во времена ханьского императора Вэнь-ди (179—156 гг. до н. э.), который выдавал себя за чародея. Был разоблачен как обманщик и по настоянию конфуцианцев казнен.
Нефритовая наложница задумалась, будто припоминая, затем сказала:
— В годы «Тяньбао», на десятом году, я была с императором Сюань-цзуном в летнем дворце на горе Лишань. Осенью, в седьмом месяце, в день, когда Волопас встречается с Ткачихою {103} , император смотрел на звезды, опираясь на мое плечо. И тогда, глядя в небо и вспоминая историю Волопаса и Ткачихи, мы поклялись друг другу: «Навечно останемся супругами — и в этой жизни, и во всех последующих! {104} » Произнеся клятву, мы взялись за руки и заплакали. Об этом знает только император.
103
…в седьмом месяце, в день, когда Волопас встречается с Ткачихою… — Легенда о разлученных влюбленных в китайской традиции связана со звездами, разделенными Млечным Путем. Одна из звезд — Волопас — символизирует Пастуха, которого полюбила Ткачиха — звезда созвездия Лира. «К востоку от Млечного Пути была Ткачиха, дочь небесного бога. Круглый год она трудилась, ткала из облаков небесное платье. Богу стало жаль ее, одинокую, и он отдал ее в жены Пастуху, что жил к западу от Млечного Пути. Выйдя замуж, Ткачиха перестала ткать, бог рассердился и велел ей вернуться и впредь видеться с мужем раз в год» (Юань Ко, Мифы древнего Китая). Ткачиха и Пастух стали символом глубокой любви, способной выдержать любые испытания.
104
…и в этой жизни, и во всех последующих. — По верованиям буддистов, после смерти душа человека переселяется в другие существа, высшие или низшие, в зависимости от содеянного в жизни. Только достигшие высшей праведности приобщаются душой к Будде, порвав бесконечную цепь перерождений.