Нефритовое сердце
Шрифт:
Песнь смерти
Здесь было холодно.
Кайсин рассматривала прихожую Палаты представительств сквозь облачка пара собственного дыхания. Тусклый свет от нескольких подсвечников на стенах слабо освещал чистый пол из блестящего темного дерева, укрытый дивными коврами. Кайсин видела такие только в Императорском дворце, красные, насыщенные, как мягкий бархат. Ковры протянулись узкой полосой вдоль длинного коридора, между пятен неясного света и густой тьмы.
Собравшись с мыслями, Кайсин сделала шаг. Мягкая ткань приятно захрустела под ногами, подобно первому снегу или сочной траве. Следуя за
Она все шла, шла, а коридор будто и не собирался кончаться. С каждым шагом Кайсин все сильнее терзали сомнения. Правильно ли она поступает? Зачем вообще решилась на что-то подобное? Еще не поздно повернуть обратно и забыть все, как страшный сон.
Девушка остановилась и глубоко вздохнула.
«Нет, – твердила она сама себе. – Тебе не дадут забыть. Отвернешься сейчас – и будешь жить в страхе, сломленная и запуганная, как пойманная в клетку птичка. Ты всю жизнь была пленницей собственного положения. И если сдашься, то навеки такой и останешься».
Кайсин по наитию коснулась дара и потянулась к ауре Нефритовой башни, что довлела над городом и долиной, как гигант над муравьем. Башня была живой. Там, глубоко внутри, среди бесчисленных этажей из камня и стали скрывалось нечто непостижимое. Что-то, что подбадривало Кайсин каждый день, вселяло в нее решимость и стойкость. Девушка боялась этой ауры. Несколько месяцев жизни в Башне научили ее тому, что доверять здесь нельзя никому. И все же таинственная сила постоянно была рядом. Не давила, не пыталась ни в чем убедить, не обещала чудесного спасения и защиты от обидчиков. Просто помогала справляться со всеми ненастьями.
Ее бессловесный шепот реял в холодном воздухе, и Кайсин прислушалась. Башня предупреждала ее, говорила, что враг совсем рядом, ближе, чем ей кажется. Она должна быть готова, иначе пострадают дорогие ей люди.
Кайсин не могла понять сути. Было ли это явью или все ей просто мерещится? Она совсем запуталась. Жизнь среди змей и лжецов сводила ее с ума. Она устала бояться. Не за свою жизнь, но за судьбы тех, что были с ней связаны. За Мэй-су. За Вей Шена.
За Лю…
Башня зашипела, вернув Кайсин в действительность. Девушка похлопала ресницами и вновь призвала свой дар. Она почувствовала чужое присутствие. Комок черной силы витал где-то неподалеку. Слишком хорошо знакомый, отвратительно склизкий, рыхлый и вязкий.
Тейтамах.
Путь привел ее к широким полукруглым дверям, украшенным цветочным узором из позолоты. Сквозь щелку приоткрытых створок доносились голоса. Кто-то ожесточенно спорил. Кайсин прильнула к просвету и увидела просторную залу, в центре которой находились продолговатый стол, накрытый красной тканью, и ряды стульев. Лишь несколько мест было занято темными, едва различимыми в полумраке фигурами, наблюдавшими за перепалкой мужчин.
Вернее, мужчины и евнуха.
Тейтамах стоял спиной ко входу, сложив ладони на трости перед собой и чуть ссутулившись. Не надо было видеть его полностью, чтобы представить, как искривились в недовольной ухмылке его тонкие губы и как он, не скрывая раздражения, постукивал пальцем по зеленому
Оппонентом оказался неизвестный Кайсин мужчина. С виду старец, однако высокий и поджарый, не утративший ловкость движений и пылкой силы в темных глазах. Он носил чуть потрепанный после долгой дороги зимний плащ с меховым воротником поверх теплых походных одежд зеленоватого цвета. У него была короткая заостренная бородка, совсем как у Го Цзя, а длинные седые волосы его ниспадали на плечи и тряслись в такт грозным словам.
– Что за игру вы ведете? – громыхнул он, взметнув над собой кулак.
– Князь Ма Тэн, я не понимаю вас.
Сердце Кайсин ухнуло куда-то вниз и едва не утянуло девушку за собой. Ма Тэн! Предводитель зеленых повязок? Здесь? Предатель! Из-за него погиб ее отец! В ту ночь, когда убийцы напали на свадебный алтарь. Она до сих пор помнила их боевой клич…
«За князя Ма Тэна!»
Слезы хлынули по щекам, и Кайсин с трудом удержалась, чтобы не осесть на пол и не разрыдаться.
– Не прикидывайся, евнух! – Рык князя вырвался в коридор и выдернул Кайсин из горестных переживаний. – Я заключил мир с Императором! Война была закончена! Но ты или твой хозяин… То, что случилось во время Сячжи, – ваших рук дело.
Тейтамах хмыкнул.
– Должно быть, вы готовы представить весомые доказательства для столь серьезных обвинений, князь?
– Мы оба знаем, что вы уже позаботились о доказательствах. О доказательствах моей вины! Вы вновь развязали войну, которая скоро погубит всю Империю.
– Мы оба… – евнух в своей манере растягивал слова, смакуя каждую букву, – знаем, что мятеж подняли вы. Много лет назад вы и ваш прославленный брат выступили против Империи. Решили поиграть в игру, в которой ничего не смыслите. Обрекли наш народ на голод и нищету. Вот и разбирайтесь теперь со своим мятежом. Наши обязательства друг перед другом давно выполнены.
– «Наш народ»? Не смешите меня! Вы – чужеземец, вам плевать на простых людей Империи. Запомните, вам с Шень Еном не уйти от ответа. Жалкий евнух!
– Если вы приехали только за тем, чтобы оскорбить меня… Что ж, вы зря проделали столь непростой путь, князь, и только отняли мое драгоценное время. А теперь убирайтесь отсюда.
Ма Тэн вдруг откинул плащ, открыв взору богато украшенные ножны, и сжал рукоять меча. Но обнажить не успел. Тейтамах уже взметнул пред собой посох. Зала окрасилась ярко-зелеными красками, люди вскочили со своих мест, однако евнух оказался быстрее всех. Он что-то крикнул. Беззвучный хлопок сотряс помещение. Зеленое пламя устремилось к Ма Тэну, окутало его с ног до головы, опалило все вокруг себя и оставило черные следы на потолке.
Все заняло одно короткое мгновение. Кайсин даже не успела опомниться! В воздухе потянуло запахами опаленной шерсти, но…
Огонь потух так же внезапно, как и возник.
Ма Тэн стоял невредимый, положив одну ладонь на рукоять меча. Пальцами второй он поглаживал ожерелье из жемчуга с каменным знаком в виде образа Баланса – соединенных вместе полусфер небесной магии Дзинь и темной Хань. Увидев подвеску, Тейтамах охнул, лихорадочно попятился не глядя, налетел задом на стол и замер.
– Ч-что? Невозможно! – прошипел он.