Нефритовое сердце
Шрифт:
«Наступит, друг мой. Наступит. А пока ступай смело и не сдавайся».
Лю не собирался сдаваться.
Слишком высока цена проигрыша.
«Я выдержу».
Лю поморгал, чтобы стряхнуть песок с ресниц, сжал губы под повязкой и ускорил шаг. Все это словно уже происходило с ним. Он будто вернулся туда, где уже бывал, хотя впервые в жизни наблюдал такую неудержимую бурю. А еще впервые за долгое время он снова чувствовал себя живым. Боли ушли. Они наконец-то исчезли! Новое сердце мерно стучало, источая неведомую силу по всему телу, и где-то в глубине души Лю теплилась надежда, что
Что Кайсин совсем скоро станет свободной.
Буря бушевала до самого заката. Когда все стихло и пески улеглись, Чжихан взмыл над пустыней. Он долго крутился где-то под звездами и луной, пока отряд устраивался среди дюн на ночлег. У них осталось не очень много еды, зато водой запаслись вдоволь. Си Фенг сказал, что без съестного человек может прожить довольно долго, но вот без воды не протянет и пары дней. Потому Жу Пень набрал из озера полные бурдюки, и этого должно было хватить до конца путешествия. Водица из драконьей пещеры оказалась без запаха и вкуса, но пилась приятно и освежала, как ничто другое. От одного глотка становилось лучше, притуплялся голод, пропадала усталость. Лю сразу узнал в ней ту самую жидкость «от винной болезни», которую Ши-Фу предложил во время первой встречи.
К несчастью, они мало что могли поделать с ночным холодом. Округа покрылась ледяной коркой и заблестела. Путники сели, прижавшись спинами друг к другу, но даже так не смогли согреться. У них не было хвороста. Все пожитки были разбросаны где-то среди гремучих песков.
– Мы так долго не протянем, – стуча зубами, выдавил из себя Жу Пень. – Я уже ног не, это, не чувствую. Ой-ей.
– Так нельзя, – твердо сказал Лю. – Нельзя останавливаться. Надо идти, пока не рассветет.
Си Фенг угрюмо кивнул.
– Ты прав. Нужно двигаться дальше, иначе замерзнем.
С небес донесся громкий рык. Взметнув столб пыли и песка, в сотне шагов от отряда приземлился Чжихан. Огромный красный дракон светился пламенем, отгоняя прочь тени. Ужасающий, величественный, могучий и древний – Лю не мог подобрать нужных слов, чтобы описать его. Ему до сих пор не верилось, что все это происходит взаправду. Может, он все-таки умер где-то на пути к долине Алчности и все, что видит сейчас, лишь мимолетный проблеск погибающего сознания?
– Ты еще жив, мой друг, – громоподобный голос дракона сотряс округу. – Извините. Давно не разговаривал.
Чжихан сделал несколько шагов, остановился перед лагерем и лег на брюхо. Он опустил голову, прикрыл глаза и в следующий миг засветился белым светом. Веко раненой зеницы приподнялось, и оттуда выскочил Ши-Фу. Как и прежде, одетый в монашескую рясу, он довольно улыбался, пока шел к друзьям. Змей тем временем вновь взмыл в воздух и стремительно улетел на юг, в сторону своего логова.
– Хотелось бы отнести вас прямо до города, друзья. Но я не могу рисковать, – заговорил Ши-Фу. – Мое тело останется там, где ему место, вдали от опасности и взглядов простых людей. Я же отправлюсь с вами дальше в этом облике, если вы не против.
Троица одновременно помотала головами. Трудно было спорить со столь могущественным созданием. Лю лишь на мгновение задумался о том, что за опасность могла угрожать
– Нам повезло. Непогода не сильно сбила нас с пути. Завтра мы возьмем чуть западнее и быстро доберемся до реки. Кстати, что же вы не отдыхаете? М-м? Почему не разбили лагерь, как полагается?
– С-с-слишком-м х-холод-дно, – просипел Жу Пень, танцуя на одном месте.
– Мы хотим отправиться дальше, чтобы не замерзнуть… – начал было Си Фенг, но Ши-Фу жестом прервал его.
– Глупости. – Он щелкнул пальцами, и на его ладони возгорелось яркое пламя. Монах бросил сгусток огня под ноги и тот весело затрещал прямо на песке. – Садитесь ближе, друзья, грейтесь, засыпайте. Я буду хранить ваш сон. Только будьте осторожны: нет ничего опаснее драконьего пламени!
– Чары-мары, – злобно прошептал Малыш. – Я лучше тут постою.
– Нет, мой дорогой Зю Фень! Я что, похож на бродячего колдуна в серой шляпе? Это не чары, а самый настоящий огонь, такой, каким его создала природа. Ну то есть я, хе-хе.
– О, тогда ладно.
Жу Пень первым плюхнулся перед необычным костром и быстро уснул. Лю тоже не стал засиживаться и лег рядом с другом. Он чувствовал себя смертельно уставшим, но вместе с тем живым. Таким живым, каким не был никогда. Согревшись, он вскоре заснул, слушая тихий стук своего нового сердца.
Почти неделю путники пробирались по пескам на север, к водам Великой реки. Днем прятались от солнца, но едва жара спадала – отправлялись в путь. Вместе с Ши-Фу к отряду вернулось и добродушное настроение. Старик постоянно о чем-то судачил с Жу Пенем, расспрашивал его о той истории с нефритовым тигром, о которой Лю впервые слышал. Даже Си Фенг стал меньше угрюмиться, но все равно оставался сосредоточенным и молчаливым.
Вскоре впереди замаячили степи, а за ними показалась и долгожданная река. Обрадованные скитальцы позволили себе задержаться на денек на отдых на прохладных берегах. Ши-Фу и Малыш отправились на рыбалку. Си Фенг пытался вразумить их, говорил, что оставаться в землях каифов небезопасно, но те лишь отмахнулись. Раздосадованный их беспечностью, старый воин ушел куда-то в сторону холмов нести дозор, а Лю не без удовольствия окунулся в холодную речную воду. Вместе с грязью и песком с него схлынули почти все старые тревоги. Осталось одно только неприятное досаждающее чувство. Пускай сердце излечилось, но проклятье до сих пор терзало его душу. И что-то подсказывало, что помочь с этим не сможет даже великий Чжихан.
Вернулись и ежедневные тренировки. Тем же вечером, отведав поджаренного до хрустящей корочки на драконьем костре карпа, отряд выстроился у обрывистого берега. Ши-Фу, как и прежде, начал занятия с разминки, затем попросил друзей показать все, что они запомнили. Старик не переставал ругаться и легкими пинками раздавал указания, как правильно держать руки и как широко должны быть расставлены ноги. Лю и Жу Пень измотались так, словно прошли пустыню вдоль и поперек, но были счастливы. Им обоим не хватало стариковских наставлений. Они быстро свыклись с мыслью, что под личиной монаха скрывается первородный дух, и даже начали ворчать на него за слишком тяжелые упражнения.