Неизменная
Шрифт:
Вампир повертел головой и заметил их маленькую компанию. Он что-то прошипел сквозь зубы, причем за тонкими губами показались кончики двух острых клыков, и величественно удалился в вихре взметнувшегося бордового пальто.
Профессор Лайалл, которому в жизни не удавалось сделать хоть что-нибудь величественно, со смутной завистью посмотрел ему вслед.
Молодой солдат подошел к ним. Через уголок его рта тянулась ярко-красная полоса — след от удара.
— Я убью этого упыря-ублюдка, — поклялся майор Чаннинг, который вроде бы собрался устремиться за лордом Амброузом на улицу.
— Стойте. — Хватка профессора Лайалла на руке гаммы стала крепче. — С Бертом все в совершеннейшем порядке. Не правда ли, Берт?
Берт
— В море и похуже приходилось.
Биффи забрал со стола свою табакерку и убрал в карман пальто.
— Итак, — начал он, жестом предложив солдату придвинуть стул и присоединиться к ним, — что он сказал? Что им нужно?
— Я сроду ничего страннее не слышал. Артефакты.
— Что?
Солдат прикусил нижнюю губу.
— Да, египетские артефакты. Но не предметы, как можно бы подумать. И не обычное оружие. Вот почему он так озлился на мое предложение. Им нужны свитки. Свитки с кое-каким изображением.
— С иероглифом?
Берт кивнул.
— А что за иероглиф, он сказал?
— Похоже, они совсем отчаялись, потому что больно неосторожно с его стороны было мне об этом говорить, а он все-таки сказал. Эта штука называется анх, только он им нужен вроде как сломанный. Понимаете, на картинке этот символ будто пополам разрезан.
Профессор Лайалл и Биффи переглянулись и хором сказали:
— Интересно.
— Готов держать пари, у хранителей эдикта есть изображение этого символа. — Конечно же, Биффи знал кое-что о вампирских источниках информации.
— А значит, — задумчиво проговорил Лайалл, — нечто подобное уже случалось прежде.
Алексия оставила мужа крепко спящим. После столетий бессмертия он успел забыть, как нуждается во сне получившее травмы смертное тело. Несмотря на все треволнения, вечер еще только переходил в ночь, и большинство обитателей замка до сих пор бодрствовали.
Набрав полный ход в коридоре, леди Маккон чуть не столкнулась с несущейся столь же стремительно Айви. Обычно добродушное лицо подруги сейчас выглядело невероятно хмурым.
— О боже, Айви, что за мина! — Алексия непринужденно оперлась на свой парасоль, с которым ей совсем не хотелось расставаться, если учесть события этого вечера.
— Ах, мне вовсе не хочется спешить с выводами, но сейчас рискну: я просто возненавидела мистера Танстелла!
— Айви!
— Нет, я хочу сказать, серьезно! Он совершенно невозможен. Мне дали понять, что его привязанность ко мне крепка. Однако хватило одного малюсенького возражения, чтобы он легкомысленно переключился, позабыв о всякой преданности. Кто-то даже мог бы назвать его ветреником! Ворковать с другой особой женского пола на другой день после того, как я решилась на столь радикальные меры, которые должны были разбить ему сердце! Выходит, он просто, ну, бабочка какая-то легкомысленная!
Леди Маккон застыла, пытаясь вообразить воркующую бабочку.
— Право же, я думаю, ты все еще увлечена им, хоть и отвергла его ухаживания.
— Как ты только могла такое подумать? Определенно, я его презираю. Он не кто иной, как сюсюкающий и воркующий перебежчик! Не хочу больше иметь ничего общего с таким слабохарактерным типом.
Леди Маккон не совсем понимала, как разговаривать с мисс Хисселпенни, когда та в подобном настроении. Она привыкла к Айви-вызывающей-замешательство и Айви-болтушке, но с гневным аспектом подруги столкнулась впервые. Пришлось отступить на знакомые, заранее подготовленные позиции.
— Голубушка, тебе определенно нужно подкрепиться чашечкой чая. Пойдем посмотрим, не удастся ли нам это устроить. Даже у шотландцев должны иметься какие-нибудь напитки.
Мисс Хисселпенни
— Да, пожалуй, ты права. Отличная идея.
Леди Маккон заботливо сопроводила подругу вниз, в одну из малых гостиных, где они наткнулись на двух клавигеров. Эти молодые господа оказались готовы раздобывать чай, потакать всем капризам мисс Хисселпенни и вообще всячески демонстрировать двум леди, что хорошие манеры, в отличие от брюк, никогда не переводились на Шотландском нагорье. В результате Айви пришлось простить им их килты. Предоставив подругу попечению и трогательной заботе клавигеров, леди Маккон отправилась на поиски мадам Лефу и сломанного эфирографа в надежде взглянуть на те его части, которые до сих пор функционировали исправно. У нее ушло некоторое время на выяснение местонахождения этого громоздкого агрегата. Замок Кингэйр был в прямом смысле замком, без свойственной Вулси рациональной прямоугольной планировки: большим, с путаницей неожиданных комнат, башен и бессмысленных лестниц. Леди Маккон следовала логике, чего, возможно, делать не следовало. Она предположила, что эфирограф находится в одной из многочисленных оружейных башенок, но понять, в какой именно, представлялось затруднительным, потому что в замке наблюдался определенный переизбыток этих самых башенок. Шотландцев явно очень заботила их обороноспособность. На то, чтобы подняться в каждую башенку по винтовой лестнице, ушло довольно много времени, однако Алексия поняла, что она на правильном пути, когда услышала проклятия. Конечно, они произносились по-французски, и, натурально, леди Маккон не поняла ни слова, однако в том, что это брань, никаких сомнений быть не могло. Судя по всему, у мадам Лефу возникли какие-то затруднения.
Когда Алексия добралась, наконец, до нужного помещения, то оказалось с изобретательницей лицом к лицу, хотя вернее, конечно, было бы сказать, лицом к нижней части тела француженки. Вот и еще одна хорошая причина, по которой этой даме имело смысл носить брюки: мадам Лефу лежала на спине, скрытая агрегатом выше пояса. Будь она в платье, это выглядело бы более чем неприлично.
Эфирографический передатчик отделяли от каменного пола замка маленькие ножки. Вся конструкция напоминала две водруженные на низкие табуретки и стоящие впритык друг к другу будочки уборных. Все вокруг было залито ярким светом газовых ламп. Похоже, стая не скупилась на эту комнату. А еще тут было чисто.
Леди Маккон вытянула шею, чтобы заглянуть в темное нутро отсека, над которым (вернее, под которым) трудилась мадам Лефу. Похоже, проблемы возникли с передающей частью механизма. Француженка принесла сюда с собой шляпную коробку, которая при ближайшем рассмотрении оказалась искусно замаскированным набором инструментов. Леди Маккон немедленно тоже возжелала подобную коробку — она не так приметна, как ее собственный портфель для документов.
Очкастый клавигер с характерным для него заполошным выражением лица сидел рядом с изобретательницей на корточках и один за другим подавал ей впечатляющего вида инструменты.
— Будьте любезны, регулятор модуляции магнитомотора, — говорила мадам Лефу, и в руках у нее оказывался длинный, напоминающий палку предмет с медным буравчиком на одном конце и стеклянным цилиндром со светящейся прозрачной жидкостью на другом.
Вскоре раздавалось очередное проклятие, инструмент возвращался клавигеру, и француженка требовала что-нибудь новое.
— Во имя всего святого, — воскликнула Алексия, — что вы такое делаете?
Под агрегатом глухо стукнуло, ноги мадам Лефу дернулись, и послышалось еще одно ругательство. Мгновение спустя француженка вылезла на свет божий и выпрямилась, потирая голову. Эти действия лишь прибавили новых грязных пятен к тем, что уже покрывали ее милое личико.