Неизменный
Шрифт:
— Это определенно ужасная идея. Но позволь мне присутствовать, когда ты расскажешь о ней Мэгги.
— Я посмотрю, что смогу сделать.
Мы обменялись ещё одной улыбкой, и огонёк в его глазах сменился серьёзностью. Джесси Хастинг был находкой. Стоило только любой одинокой девушке, проживающей в округе Саммит, или же заезжей туристке, только взглянуть на этого парня, так они сразу начинали овулировать. Я, кстати, ничем не отличалась.
Ладно, конечно отличалась.
Да и, кроме прочего, мои яичники не начинали овуляцию по команде.
И я, как и прежде, сходила с ума от страха перед
Джесси откашлялся и начал потирать шею, которая внезапно приобрела ярко-красный оттенок.
— Завтра вечером будет выступать одна группа. Я учился в колледже с их вокалистом, и они очень классные. Они будут играть на главной улице в ресторане «У Фута». К тому же, погода обещает быть хорошей, и должно быть реально весело. И мне просто интересно, может ты захочешь пойти со мной?
— Джесси Хастинг, ты что, нервничаешь? — я попыталась скрыть улыбку, но была обречена на провал.
— Ты заставляешь меня нервничать, Кэролайн Бэкер.
Я едва заметно вздрогнула, заслышав свою липовую фамилию.
— Я видела, как ты подходишь к случайным незнакомкам и приглашаешь их на свидания, — заявила я. — Один раз, «У Фута», я видела, как ты стащил девушку с её стула и начал танцевать с ней, даже её не спросив. Ты просто предположил, что она хочет с тобой танцевать, и не важно, что ты оказался прав!
От смущения верхушки его щёк потемнели.
— Ладно, но ни одна из этих женщин не была похожа на тебя. Ты куда более пугающая, чем случайные дамы в баре, прикончившие половину бутылки Грей Гус.
Этот комментарий вызвал моих смех.
— И чем же я тебя так пугаю?
Джесси откашлялся.
— Тем, что собираешься отказать мне.
— Так зачем тогда спрашиваешь, если знаешь, что я откажу?
К нему вернулась уверенность, а губы его растянулись в дерзкой улыбке.
— Потому что считаю, что игра стоит свеч. И может быть в первый раз ты сказала «нет» из-за Джульетты. Но, возможно, если ты узнаешь меня получше, то перестанешь отказывать. И, быть может, если ты узнаешь меня получше и я всё ещё буду спрашивать тебя, ты, наконец, согласишься.
Я очень сильно старалась не выглядеть польщенной. Я на самом деле отказывала ему во всём. Но просто невозможно было не почувствовать себя особенной, после того, как мужчина подобный Джесси Хастингу прилагал столько усилий, чтобы закадрить меня.
За эти годы Джесси пару раз небрежно звал меня на свидания, а когда я отшивала его, вёл себя так, словно ему всё равно. Но прошлым летом что-то изменилось. Вместо простых, непринуждённых приглашений на ужин, он начал прямо-таки преследовать меня. Он заезжал ко мне на работу, привозил всякие мелочи, вроде кофе или мороженного, а если видел меня в городе, то ходил на те же мероприятия, на которых, как он знал, буду я. А ещё он знал Джульетту.
И может он и не знал всего обо мне. Но он знал, что у меня есть дочь. И он знал, что я воспитываю её одна. И, похоже, его это не останавливало.
Кроме того, эти двое были не разлей вода. Что особенно меня беспокоило. Потому что я не возражала против их дружбы. Или того, как он заставлял её смеяться. Или того, как он о ней искренне заботился.
Говорить
И не только потому что он был таким настойчивым, и, ко всему прочему, супер-сексуальным, ответственным и милым. Думаю, что таких парней как Джесси больше не производили.
По правде говоря, самым сложным в том, чтобы отказывать его вниманию было в основном то, что я отчаянно нуждалась в хорошем сексе.
Давайте начистоту: последняя ночь, которой мне захотелось бы похвастаться, была та, когда я забеременела Джульеттой. И, так как я не спешила повторять этот особый подвиг, у меня был длинный, очень длинный, супердлинный период засухи.
Меня так и подмывало согласиться на свидание с этим парнем. Ночь в окружении других взрослых людей, с хорошим пивом и приличной музыкой звучала превосходно. Ночь в окружении этого конкретного взрослого звучала ещё лучше.
Но я не могла сделать это.
Мне нужно было думать о Джульетте.
И мое хрупкое существование в этом городе было построено как карточный домик.
У меня не было времени на свидания. И в особенности с такими мужчинами, как Джесси Хастинг.
— Может быть, когда-нибудь, в далёком-далёком, в очень-очень далеком будущем, каждый из моих ответов не будет отрицательным, — со всей нежностью сказала я ему. — Но на сегодняшний день я всё ещё не готова. Мне очень жаль.
Не впечатлившись моим ответом, он наклонился так, что все его тело уперлось в одно предплечье.
— Ты что, не любишь хорошую музыку?
— Люблю.
— Тогда, должно быть, дело в месте встречи?
— Мне нравится «У Фута».
— Тогда все дело в компании.
— Это не так! — моя рука опустилась на его кулак, и я сжала его. Я ненавидела разочарование в его голосе. Еще больше я ненавидела себя за то, что именно я была тому причиной. — Джесси, я знаю, что это звучит банально, но я просто не в том положении, чтобы встречаться с кем-то. Я бы хотела, чтобы всё было не так, потому что я могла бы увлечься. Тобой. Но если серьезно, сейчас вся моя жизнь — это Джульетта. Я просто… не то, чтобы это обязательно должно касаться конкретно тебя или кого-то еще… но я просто не хочу, чтобы мужчины входили и выходили из её жизни в зависимости от того, с кем встречается ее мама. Я не хочу, чтобы у неё было сумасшедшее детство. Или, по крайней мере, я не хочу, чтобы она знала, как все плохо. И ты ей нравишься. Я хочу, чтобы она продолжала любить тебя. Понимаешь?
Вместо того чтобы согласиться со мной или убежать в противоположном направлении, как ему следовало бы, он разжал кулак и повернул его так, чтобы мы могли сжать наши руки вместе.
— Всё так плохо, Кэролайн?
Мое вырвавшееся признание тяжело повисло в воздухе над нашими головами, как грозовая туча, готовая разразиться дождем.
— Все в порядке. Я не это имела в виду.
Его взгляд держал меня в плену.
— Тебе нужна помощь?
Я прочистила горло и одновременно оттолкнула и гордость, которая кричала «нет», и девушку внутри меня, которая хотела рухнуть на пол и начать рыдать, говоря «ДА, ДА, ПОЖАЛУЙСТА». Да. Трудно быть матерью-одиночкой. Я имею в виду, что бы ни происходило в моем прошлом, это борьба была совсем иной.