Неизвестный Рузвельт. Нужен новый курс!
Шрифт:
На это Штейнгардту для передачи Рузвельту было сказано: «Нас не интересуют декларативные заявления в переговорах, нас интересуют решения, которые имеют конкретный характер взаимных обязательств по противодействию возможной агрессии». Посла заверили, что Советское правительство проявит живейший интерес к заявлению Рузвельта. В заключение посол просил «не разглашать никаких посланий Рузвельта», которые он будет передавать в Москве51. Что ему и было обещано. Только посланий от ФДР больше не последовало.
Двойная игра Запада, стремившегося связать Советский Союз неравноправными обязательствами и втравить его в войну с Германией, была разгадана Советским правительством.
23 августа 1939 г. подписан договор о ненападении между Германией и СССР. ФДР получил телеграмму об этом на борту крейсера «Тускалусы» –
Пакт вывел Советский Союз из-под удара. Западная дипломатия потерпела провал, но правительства Чемберлена и Даладье попытались в последний момент договориться с Гитлером – организовать новый Мюнхен, на этот раз за счет Польши. Они обратились в Вашингтон за поддержкой: побудить Варшаву сдать позиции. Ну, конечно, горько усмехнулся Берли в кругу советников ФДР, американское обращение к полякам должно бы начинаться так: «Ввиду того что требуется ваше самоубийство, не откажите и т. д.» ФДР и не помышлял о таком ходе, но счел необходимым с прицелом на будущее (нельзя запятнать репутацию США!) направить 24 августа платонические призывы к Гитлеру и президенту Польши Мосцицкому воздержаться от применения силы. Лондону и Парижу одновременно было очень серьезно сказано, что США не считают больше необходимым способствовать умиротворению. Больше того, если Англия и Франция не объявят войну Германии в случае ее агрессии против Польши, они, в свою очередь, не смогут рассчитывать на американскую помощь. Как сказал после войны Кеннеди, «ни французы, ни англичане никогда бы не сделали Польшу причиной войны, если бы не постоянное подстрекательство Вашингтона… В телефонных разговорах летом 1939 года президент непрерывно предлагал (Кеннеди. – Н. Я .) подложить горячих углей под зад Чемберлену»52.
Дневник Икеса в этот период пестрит записями такого рода: члены правительства собрались вечером за картами и коктейлями в Овальном кабинете Белого дома. Принесли телеграммы. Прочитав одну из них, ФДР «поднял глаза и произнес: «Война будет объявлена в полдень завтра». Все были рады, этой перспективе не потому, что хотели войны как таковой, а потому, что, считая ее неизбежной в конечном счете, мы полагали, что для Англии и Франции будет лучше вступить в войну по возможности скорее»53 (запись 9 августа 1939 г.). И все же откуда такая кровожадность? Соотечественникам лучше знать друг друга. Послушаем профессора Ч. Тензила. Его вердикт: «По-видимому, есть только одно логическое объяснение стремлению Рузвельта к миру во время Мюнхена и его давлению, чтобы Англия, Франция и Польша выступили против Германии в 1939 году, что, как ему было известно, означало войну Это объяснение заключается в следующем: президент вовсе не хотел, чтобы в Европе началась война, которая могла бы закончиться так быстро, что Соединенные Штаты не успели бы вмешаться. В сентябре 1938 года против Гитлера могли бы выступить французская, английская, русская и чешская армии, которые разгромили бы его довольно быстро. К лету 1939 года обстановка коренным образом изменилась: Россия заключила договор с Германией, а чешская армия исчезла. Война, начавшаяся в 1939 году, могла бы бесконечно затянуться»54.
Тензил принадлежал к «ревизионистскому» направлению, сложившемуся в исторической науке США в конце 40-х годов. Сторонники его иной раз страдали праздномыслием. Р. Моли никогда не был историком этого направления, но и он писал: «Поощрив англичан и французов отказаться от умиротворения в расчете на нашу активную поддержку, мы способствовали развязыванию войны… И независимо от того, хотели мы или нет, мы тем самым игнорировали наши нерешенные внутренние проблемы»55. Антипатия автора к ФДР оказала ему дурную услугу: он правильно рассказал, как действовало правительство, но не сообразил, почему. Именно в интересах разрешения внутренних трудностей Вашингтон вел дело к развязыванию войны в Европе.
Прерванная партия. Мир – не шахматная доска
I
Вскоре после двух часов ночи 1 сентября 1939 г. настойчивый звонок телефона на столике у постели разбудил Рузвельта. Полусонный, он взял трубку. По закрытому каналу связи А-3 докладывал из Парижа
– Слушаю, Билл.
– Тони Биддл только что дозвонился до меня из Варшавы. Немецкие дивизии глубоко вторглись в Польшу. Идут тяжелые бои. Тони сообщает, что над Варшавой германские самолеты. Затем связь прервалась…
– Прекрасно, Билл. Наконец свершилось. Да поможет нам бог.
Новый камердинер – негр Артур Преттимен, сменивший Макдаффи, застыл у постели. Он помог президенту надеть свитер и отправился за Хассеттом – секретарем Белого дома по связи с печатью. Тот прибежал босиком, в пижаме.
– Немедленно оповестите прессу, – распорядился президент. Он испытывал «странное знакомое чувство», как будто «возобновилась прерванная рутина». На память пришло морское министерство в 1917 году.
Телефонные разговоры с Хэллом, Уэллесом, морским и военным министрами. Ввести в действие планы, подготовленные на случай войны в Европе. В пять утра Франклин позвонил Элеоноре в Гайд-парк. Она ахнула в трубку: молнией пронеслась мысль – сыновья были маленькими в 1917 году, теперь их ждет мундир.
Ранним утром Буллит и Кеннеди сообщили, что Франция и Англия объявят войну Германии, если она не прекратит военных действий против Польши. Пошли сообщения: люфтваффе свирепо бомбят мирные польские города, гибнут женщины, дети, старики. Взволнованный ФДР направляет Англии, Франции, Италии, Германии и Польше послание: «Беспощадные бомбардировки с воздуха мирных жителей… глубоко потрясли совесть человечества… Я обращаюсь к каждому правительству, которое может принять участие в боевых действиях, публично подтвердить, что его вооруженные силы никогда и ни при каких обстоятельствах не подвергнут бомбардировке с воздуха мирное население… Требую немедленного ответа. Президент США Франклин Делано Рузвельт».
3 сентября Кеннеди прокаркал в трубку из Лондона: через два часа Англия объявит войну Германии, «конец миру, конец всему». Когда состояние войны между Англией, Францией и Германией стало фактом, ФДР флегматично высказался по радио. Он оповестил о намерениях правительства: «Пусть никто неумышленно или лживо не говорит о том, что Америка когда-нибудь пошлет свои армии в Европу… Мы стремимся не допустить войны до наших очагов, не позволить ей прийти в Америку. В этом мы имеем исторический прецедент, восходящий к дням администрации Джорджа Вашингтона… Наша страна останется нейтральной, но я не могу требовать, чтобы каждый американец был нейтральным в своих мыслях…Я надеюсь, что США будут в стороне от этой войны. Я уверен, что так будет. И я заверяю вас, что все усилия вашего правительства будут направлены к этому».
5 сентября президент подписал прокламацию о нейтралитете Соединенных Штатов. Вывоз вооружения и военных материалов в воюющие страны запрещался. 7 сентября ФДР ввел в стране «ограниченное чрезвычайное положение». Даже юристы не понимали, что это значит, ключ, возможно, давало увеличение армии на 17 тыс. человек, национальной гвардии – на 35 тыс. человек и флота – на 60 тыс. человек.
ФДР пригласил лидеров конгресса в Белый дом, где сообщил им о своих планах: просить законодателей отменить закон о «нейтралитете». Предложение большого сопротивления не вызвало. Но руководители обеих партий в конгрессе настояли на компромиссе: эмбарго отменяется, однако вводится принцип «плати и вези» (т. е. покупатель платит наличными и доставляет вооружение и военные материалы на своих судах) и подтверждается запрет открывать кредиты воюющим сторонам.
21 сентября Рузвельт обратился к объединенному заседанию конгресса. Он признался: «Я сожалею, что конгресс принял этот закон. Я сожалею, что подписал его». Рузвельт рассказал о пагубных последствиях американского «нейтралитета»: в результате «сухопутная держава, грозившая войной, могла заранее быть уверенной в том, что любой потенциальный противник из числа морских держав будет ослаблен, так как он лишен древнего права приобретать что-либо где-либо. Так, четыре года назад мы стали предоставлять явные преимущества одной воюющей стороне над другой, что случилось не из-за собственной мощи или географического положения данной стороны, а в результате позитивных действий Соединенных Штатов… Предлагаемые мною меры (отмена эмбарго. – Н.Я.) вернут Соединенные Штаты на прочное основание истинного и традиционного нейтралитета».