Неклассический некромаг
Шрифт:
Халява-халявой, а ночную смену Рябой назначил. Четверо крестьян из охраны в первую ночь дежурили по диску каждый. Думается, остальные четверо пойдут в следующую ночь.
Утро началось с проблем. Похоже, что группа товарищей во главе с «лесорубами» решила, что раз вчера им ужин без возражений приготовили, то и дальше их будут обслуживать, а пацан-доходяга (то есть я) ещё счастлив должен быть, что его допустили до мужицких дел.
Теперь представитель обнаглевшего отряда стоял передо мной и настойчиво пихал мне в руки котелок. Остальные кто сидел, кто стоял поодаль, но с интересом смотрели в нашу
— Давай, завтрак делай, жрать пора.
— Деньги вперёд, — я протянула руку за оплатой.
— Какие деньги? — мужик опешил. Он ожидал только два варианта. Первый — я покорно беру котелок и кашеварю до конца дороги. И второй — я качаю права, требуя дежурства по кухне в порядке очерёдности, получаю люлей от шестерых бугаев (разбойничий тип остался в стороне) и так же кашеварю.
— Обычные. Чекан в день, и я выполняю обязанности повара до стрелки. Хотите — платите, нет — на нет и суда нет, готовьте сами.
— Но ты вчера…
Я не дала ему договорить, грубо перебив.
— Вчера было вчера, и оно уже закончилось. Сегодня другой день и другие разговоры.
Мужик растерянно потоптался на месте, оглянулся на осклабившихся товарищей, плюнул с досады и пошёл к ручью за водой. Что-то я не поняла. Не должен он был так просто сдаться и отступить. Ни за что не поверю, что он настолько туп, что отступление от шаблона на него так подействовало. Это я с высоты горожанина двадцать первого века, с высшим образованием, смотрю на крестьян чуть свысока, на самом деле они вполне умные, хоть и необразованные люди.
И поведение остальных тоже не вписывалось в построенную картину мира. Они смеялись, глядя на моё недоумевающее лицо, совсем не расстроившись от результата переговоров.
— Эсме, иди к нам! — один из них приглашающе махнул рукой. Я осторожно приблизилась.
— Кто-нибудь объяснит, что всё это значит?
— Не забивай голову. Мы с утра жребий тянули, кто когда по котлу дежурит. Третьяку на сегодня выпало, так он решил, что сможет на тебя переложить. Сам понимаешь, если бы получилось, то и мы в стороне не остались. А ты хитрый. Что, правда, готов за плату варить?
— Почему нет? Деньги никогда не лишние, — я равнодушно пожала плечами. Изображать спокойствие было не просто. Адреналин, ворвавшийся в кровь ещё при разговоре с Третьяком, требовал активных действий. Сейчас уже можно слегка расслабиться, проверку на вшивость прошла.
— А не дорого ли, чекан за день? — подал голос другой мужик, крестьянин, кажется, Неждан. — Повара столько за полный обед берут, а тут за котелок.
— Так и я не повар, — я виновато развела руками.
— Ну, так раз не повар, то и брать должен меньше.
— Скажи мне, друг любезный, сколько будет стоить сложить обычный дом? Ну, сколько это займёт времени?
— Ну, если с лесом, то ладьи полторы-две. Дней за пять сложат, но лучше, конечно, не торопиться, — начал рассуждать Неждан. — Тьфу ты, чего от вопроса тикаешь? Причём тут дом-то?
— А если тебе скажут сложить дом корон за десять, ведь ты же не плотник, согласишься?
— Зачем тебе я? Ты же в Белый яр идёшь, там и нанимай плотников, — кажется, я поторопилась назвать крестьян умными.
— Мне незачем. Это я к примеру спрашиваю, по аналогии
— Тьфу на тебя, совсем запутал. То надо дом, то не надо, то будешь готовить, то не будешь, — Неждан досадно махнул рукой и отвернулся.
Разговор затих, внимание переключилось на вернувшегося с ручья Третьяка. В его действиях явственно читалось «да я понятия не имею, как что варить!», настолько движения были не уверенны. Неждан смотрел на него, смотрел, а затем повернулся ко мне.
— Так, говоришь, за монету согласен готовить?
— Ну, да, — зачем отпираться? Сама этот вопрос подняла, сама цену назначила.
— На, — Неждан достал медный чекан. — Это за сегодня. Мне хочется нормально поесть, и не страдать животом весь день.
Взяв монету, я отобрала у совсем не сопротивляющегося Третьяка котелок и принялась за готовку. К счастью, мужик не успел ничего испортить и завтрак вполне удался.
День прошёл также, как и предыдущий — в скучной, однообразной и размеренной езде на телеге. С такой скоростью движения даже пейзажами любуешься с долю, а потом пару-тройку мер едешь мимо него, успевая и рассмотреть, и обсудить. Радио в лице Коськи почти не замолкало, но хоть как-то убирало скуку. Ночь тоже не преподнесла сюрпризов. Я честно пялилась в своё дежурство в темноту ночного леса, но оттуда никто не спешит выходить. Хотя тёмными ночи назвать нельзя. Дорога богов светит как добрый десяток лун в полнолуние. Читать не получится, но, в целом, видно нормально.
Наутро Неждан вручил ещё один чекан, только на этот раз не одной монетой, а четырьмя менками. Свои ли дал, или с товарищей стребовал, меня не интересовало, но я честно отработала оплату. Пресную, почти безвкусную кашу приправила собранными накануне пряными травками и немногими ягодами. Ещё одна приятная особенность местного мира: лето здесь длится примерно две трети года, остальная треть равномерно размазывается на осень, скоротечную весну и короткую, дней на двадцать, зиму. Вот и плодоносят растения раза по два-три за сезон.
Так прошло несколько дней. Я стала богаче на шесть чеканов, научилась медитировать под монотонный бубнёж возницы и узнала о мире и стране из этого бубнежа намного больше, чем за всё предыдущее время.
Обоз уже на третий день свернул с центрального тракта, проложенного ещё во времена империи, на дорогу районного значения, так называемый, наместный тракт. Здесь также не ожидалось нападения разбойников, но Рябой стал вести себя более настороженно. Несколько раз проходили мимо деревенек, но не останавливались даже на обед, не то, что на ночь. То ли Митроха экономил, то ли сильно не доверял придорожным корчмам, но остановка в пути была всего одна. Когда проходили мимо небольшого городка, прятавшегося за каменными стенами, то на целый день встали в поле подле него, устроив торг. Поле приглянулось не нам одним, превратившись в торговую площадь. Трава на ней росла чахлая и редкая, торги здесь почти никогда не прекращались, многие обозники и караванщики предпочитали по-быстрому продать товар на ней, не оплачивая ввозные пошлины в город, отдавая совсем небольшую плату за место на этом торговом поле. Градоправитель явно не противился сложившейся ситуации, ведь многие нищие и мелкие воры промышляли таким образом вне вверенного ему города.