Nekomonogatari(Black)

Нисио Исин

Однако что с ней?

Почему она злится?

Что её разъярило? Что её взбесило?

Цукихи, перед которой я сел, не стала садиться сама, а сложила руки и подняла подбородок, глядя на меня сверх вниз.

– Брат. Сперва я спрошу тебя, был ли ты серьёзен?

– Я серьёзен, я серьёзен, я всегда серьёзен.

– Следи за своим языком.

Я получил приказ.

От младшей сестры.

– Говори уважительно. И не расслабляйся.

– Да, госпожа. Будет исполнено.

Я подчинился.

В дальнейшем я буду опускать детали вроде той, что меня заставила сесть моя младшая сестра,

посмотрела на меня сверху вниз, а затем отдала приказ, которому я подчинился и теперь должен использовать хонорифики.

Игнорируй, игнорируй.

– Объясни мне с самого начала, в чём дело, братов сын.

Братов сын.

В этом слове я чувствовал потенциал.

А вот и тринадцатая сестра из Sister Princess [12] .

– Эм, ну, я не могу сказать конкретно, но…

[12] Дэйтсим о двенадцати сёстрах. Все они использовали разные формы слова «брат».

Если я углублюсь в детали, моё право на неприкосновенность частной жизни будет нарушено.

Я не хочу передавать личную информацию младшей сестре.

– В любом случае, мы уже через многое прошли. Давай назовём цель Х-сан.

– Х-сан.

«Довольно конкретно», – говорит Цукихи.

Ну, это был только её инициал.

Естественно быть настолько конкретным.

– После того, как мы оказались в одном классе в начале этого месяца, я обнаружил, что думаю о Х-сан. И это не мои фантазии. Когда я в классе, то я смотрю на её место, стоит мне отвести глаза от доски. И не только в школе. Возвращаясь домой, я пытаюсь искать её. Читая книгу, купленную в магазине, я думаю о чём-то в духе «а, Х-сан могло бы понравиться это предложение». Когда я покупаю журналы любимой серии, то думаю «ах, если я куплю этот журнал, Х-сан меня возненавидит», и тихо возвращаю его на полку.

– Брат. Не надо откровений. Я не хочу выслушивать такие подробности.

«Вот так, я не хочу слушать истории о том, что мешает моему брату покупать порно-журналы», – сказала Цукихи.

Чёрт, я написал Х-сан канной, и слова перепутались.

Кстати, «этти» – это первая буква слова «хентай» [13] .

– Вот и всё, брат.

– Что всё?

– Это любовь.

Она заявила. Она заключила.

Она сделала это не с серьёзным видом, а с изумлённым, что придало ей огромную убедительность, но, как бы сказать, когда тебе что-то вот так говорят, тебе хочется поспорить.

[13] Извращенец.

А я был настоящим спорщиком.

– Откуда ты знаешь? Ты можешь испытывать те же чувства к тому, кого ненавидишь. Если я оставлю это чувство в покое, возможно, я привыкну к нему.

– Нет. Точнее да, но ты не… как бы это сказать.

Цукихи, сложив руки, задумалась и наклонила голову.

– Я много чего хочу сказать, но не знаю как.

– Что? Да тебе же и думать не надо для такого.

Она в положении сороконожки, которую спросили, как она ходит. Как можно догадаться по

имени, это существо, у которого сорок ног. Когда его спросили, в каком порядке оно двигает ногами, оно не смогло ответить.

Ужасно.

Из-за моего глупого вопроса, Цукихи больше не сможет наслаждаться романами. Возможно, ей придётся делиться проблемами со мной.

…

Ну, я почувствовал, что в конце всё будет хорошо.

– Вот почему я сказала, что это несложный вопрос.

«Это примитивный вопрос», – сказала Цукихи.

– И у сороконожки не сорок ног.

– Ч-что?! Что ты говоришь, как это у сороконожки не сорок ног?!

Конечно, даже мне это известно, но я хотел попробовать забавную реакцию – неправдоподобно преувеличенное удивление по отношению к банальной мелочи. Однако попал под ледяной взгляд Цукихи и осел.

Что это за Фризер-сама?

– Кстати говоря, если бы Фризер и Вегета слились, разве не стали бы они элитным воином, Фритер-самой?

– Фризер и Вегета абсолютно разные, так что они не могут слиться.

Не сдавшись, я снова бросился вперёд, но реакция сестры была неожиданно спокойной. Вдобавок, она читала Dragon Ball.

– Это не связано с сороконожками. Больше похоже на обучение дошкольников умножению.

– Умножению? Что за чушь, ты говоришь, это так просто?

– Да. Пожалуйста, представь, что я сестра, которой не повезло иметь старшего брата. И этот брат не умеет умножать.

– …

Героическое зрелище.

Худшее, что только может случиться с младшей сестрой.

Какая жалость.

– А, но мне кажется, я тебя понял. Понимаешь, м-м, как там звали изобретателя лампочки? Не Томас Танковый Движок…

– Томас Эдисон.

– Да, он самый.

– А почему сначала ты вспомнил Томас, а не Эдисон, брат?

– Прости. Я очень хорошо познакомился с этим человеком, так что случайно назвал его первым именем.

– Но при этом ты назвал его Танковым Движком.

– Ну, ты понимаешь, Томас, – настаивал я. Я был настойчив в шутках. – Когда он учился в начальной школе, он спросил своего учителя: «Почему 1+1 равняется 2?», вопрос основы основ. Не об умножении, а о сложении. Он не мог понять, почему его учили так, как учили, так что он продолжал спрашивать, пока не понял.

– О, но ты говоришь так, будто между тобой и Эдисоном существует какое-то взаимопонимание, что на самом деле совсем не так, – покачала головой Цукихи. – Во всём мире, во всех эпохи, мно-о-о-огие дети спрашивали своих учителей «почему 1+1 равняется 2», но вот Король Изобретателей Томас Эдисон – всего один.

– Э?

Вот так умирают мечты и амбиции.

Вот же брюзга.

Не стой на пути вундеркиндов, которые могут стать новыми Эдисонами.

– Но даже сам Эдисон говорил в детстве: «Я стану Королём Изобретений».

– Если в то время он уже говорил это, значит, он ещё и машину времени изобрёл.

«Короче говоря, это простая вещь, которую сложно объяснить», – Цукихи вернулась к теме разговора.

– Ну, раз ты по-своему серьёзен, я не могу смотреть на тебя сверху вниз или смеяться над тобой, но позволь озвучить собственные мысли. Я думаю, что если ты задаёшься вопросом, нравится ли тебе человек или нет, это уже значит, что она тебе нравится.