Некробудни. Смерть — не оправдание

Огинская Купава

— Сможешь вспомнить какие-нибудь из адресов?

— Я не глупая, — вскинулась она, глядя на меня одновременно со страхом и вызовом. Просто невероятная смесь.

— Я так и не думаю, — произнесла я мягко.

— Мой дядя считает, что вы проблемная, — вдруг призналась она.

— Что?

— Они все в доме думают, что я глупая, потому что у меня какие-то проблемы с… с головой. Но это не так. Я все понимаю, и память у меня отличная. И моя комната находится как раз над кабинетом дяди. Я часто слышу его разговоры с другими людьми, которые к нему

приходят. И последнее время про вас часто говорят. Вас убивать будут.

Голос ее был до странного пустым. Ни злорадства, ни сочувствия.

Казалось, Эльса может только бояться. Если нет страха, то нет ничего.

— Уже пытались. Как видишь, ничего не получилось, — беспечно усмехнулась я.

Она кивнула с серьезным видом, осмелела немного и с робким удовольствием начала рассказывать о том, что в этой жизни ей нравится. Пока Эльса говорила, я смотрела на ее светящееся радостное лицо и почему-то думала о том, что больше всего ей, наверное, нравится, когда ей дарят немного внимания. Не было у меня другого объяснения тому, что в сложившейся ситуации, в своем незавидном положении она выглядела совершенно счастливой.

Согх пришел минут через сорок и привел с собой недовольного Ануша.

Прохромав к столу, тот взялся за спинку стула и протащил его за собой по паркету к окну. Тяжело опустился на сиденье, обвел нас мрачным взглядом и спросил:

— Кто первый?

— Наверное, я. — Пускать вновь закрывшуюся и напуганную Эльсу вперед не казалось мне хорошей идеей.

Осмотрев мой живот, он мазнул по ране пальцем и, пока кожа срасталась, решил окончательно запугать несчастную девушку.

— Отправить бы тебя на опыты, — проворчал Ануш, глядя на меня. Цыкнул, растирая левый висок, и выдохнул: — Слишком проблемная.

Эльса, все так же сидевшая на кушетке, пока Ануш осматривал меня у окна, охнула и попыталась стать совсем незаметной.

— Так вы же с собой инструменты не взяли, — напомнила я, с силой сжав переплетенные за спиной пальцы. Рану пощипывало, когда ее края сходились, а после был лишь невыносимый зуд.

Ануш проворчал что-то невнятное и двумя пальцами оттолкнул меня от себя. Я старательно заправила рубашку и жестом предложила Эльсе занять мое место.

Она не хотела, но выбора у нее все равно не было.

Пока Ануш запугивал несчастную своим угрюмым видом, я вышла в коридор, к поджидавшему нас там градоправителю.

Я думала, что разговор нас ждет сложный, но Согх все сам за меня сказал.

— Ее нельзя оставлять без присмотра.

— Есть предложение? — спросила, с надеждой затаив дыхание.

Он усмехнулся.

— Сегодня я буду ночевать в кабинете.

И все стало очень просто.

— Почему вы? Диванчик там маленький, вы на нем не поместитесь, а я да. Пусть Эльса займет гостевую комнату.

— Иса, вам нужно высыпаться.

— Вам тоже. Вам даже нужнее. Это же вы можете случайно возгореться.

Из комнаты отдыха, тяжело опираясь на трость, вышел Ануш, и нам пришлось отложить этот разговор ненадолго.

Следом

за ним, прижимая к груди уже совершенно здоровую руку, вышла Эльса. Без всяких царапин и повреждений, на Ануша она все еще смотрела с опаской, но, когда он обернулся к ней, чтобы попрощаться в своей недружелюбной манере, несмело улыбнулась.

Еще через двадцать минут в канцелярию нагрянула городская стража.

Эльса как раз дремала у Согха, а я убирала созданный мной же беспорядок в своем кабинете, когда наш незавершенный спор с градоправителем разрешили за нас.

Дверь распахнулась без стука.

— Госпожа Арден? — спросил первый стражник, пока двое других маячили у него за спиной.

— Да.

Их приход не сулил мне ничего хорошего, и, когда стражник, зачитав обвинения, сообщил, что мне нужно проследовать с ним в управление, я даже не удивилась.

— То есть вы хотите посадить меня за решетку из-за разбитого окна? Которое даже не я разбила?

— Как только нарушительница будет найдена, вас отпустят.

— А если не будет найдена? — поинтересовалась я.

С совершенно непроницаемым лицом стражник произнес:

— Также вас выпустят, если администрация библиотеки подаст официальное письмо, в котором откажется от всяких к вам претензий. Письмо будет рассмотрено в течение трех рабочих дней.

— И все эти три дня я проведу в камере?

— Нам очень жаль, — скучающим тоном произнес он.

— Ну да, ну да.

Будто бы я не знала, что им хватит и одной ночи, чтобы от меня избавиться. Интересно, мою смерть тоже выставят как самоубийство? Или проявят немного фантазии и хотя бы попытку побега организуют?

— Что здесь происходит? — раздался в коридоре голос Согха.

Я одновременно испытала облегчение и тревогу: теперь меня, конечно, не уведут незаметно, но если сейчас из кабинета градоправителя выглянет и Эльса…

— Меня арестовывают, — громко сообщила я, бросив на стол собранные листы. — За разбитый витраж.

Сдернув с вешалки пальто, я вышла из кабинета — стражник посторонился, пропуская, двое его товарищей тут же заняли места по обе стороны от меня.

Согх стоял перед своей, предусмотрительно закрытой дверью и хмурился.

— Мы уже уладили все вопросы по поводу этого инцидента.

— К сожалению, нам поступил сигнал, мы должны отреагировать, — все с тем же скучающим видом произнес стражник.

— Послушайте…

— Не надо. — Я порывисто шагнула к Согху и почувствовала, как напряглись мои конвоиры. Схватив его за руку, я сняла, почти вырвала из манжеты, запонку и крепко сжала ее в ладони, сразу начав оплетать атакующим заклинанием. Артефактором я не была и не умела создавать даже простенькие амулеты, но как делать магические ловушки, знала. И делала одну такую, пока было время. — Все в порядке. Вы же сами говорили, что мне нужно отдыхать. Вот я и отдохну. Отосплюсь за эти три дня на всю жизнь вперед. Вы только поторопите, пожалуйста, администрацию библиотеки, пусть они письмо в управление стражи напишут.