Некробудни. Смерть — не оправдание
Шрифт:
Подобные подавители очень хорошо перекрывали любой контакт с магией, но были неспособны выдержать магическую атаку извне. Это знал любой стражник… и каждый, кто имел честь проходить практику в управлении городской стражи. При условии, конечно, что куратор ему попадался толковый. Мне с этим в свое время очень повезло.
Когда дверь в мою камеру открылась и в проеме показались две фигуры, я без раздумий использовала сразу шестое заклинание упокоения из своего дипломного списка.
Парни в форме городской стражи как подкошенные свалились на пол, и
Меня считали настолько неопасной, что на убийство отправили всего двоих.
Осторожно выглянув из камеры, я убедилась, что меня не поджидает неприятный сюрприз, и вернулась к полуобморочным убийцам, осторожно прикрыв за собой дверь.
— Ну что, мальчики, поговорим?
В себя они приходили слишком долго, и меня это нервировало. Потому, когда один из них решил меня атаковать, я без всякой жалости использовала на нем восьмое заклинание упокоения из дипломного списка.
Просто психанула.
— Теперь его не допросить, — вздохнула я, потыкав в безвольное тело носком сапога. — Надеюсь, ты больше дорожишь своей жизнью?
Второй стражник с ужасом смотрел на тело подельника, кажется, он действительно решил, что тот мертв. У меня и самой появилось опасение, что я перестаралась и убила человека, но проверять это сейчас было неразумно.
Парень должен был думать, что я совсем безжалостная, и бояться меня.
— Что… что вы хотите? — спросил он дрожащим голосом, не в силах отвести взгляд от распростертого на полу тела.
— А ты мне нравишься! — радостно произнесла я.
Радость моя длилась недолго. Сговорчивый стражник совсем ничего не знал: командор его в противозаконные дела не посвящал, только отдавал приказы.
Даже после моих неумелых пыток от слов своих он не отказался. Три последовательно использованных заклинания, второе, третье и четвертое, произвели на стражника неизгладимое впечатление. Парень обмочил штаны, разрыдался, умолял перестать и клялся всем без разбора, что ничего не знает.
Единственной полезной информацией были имена всех замешанных в преступной деятельности стражников.
Их оказалось девять, и все я постаралась запомнить.
— Я… я могу записать, — предложил он, неожиданно взбодрившись. — Сейчас принесу бумагу.
— Подожди, подожди, — велела я, и он замер, с ужасом глядя на меня. — Еще что-нибудь интересное знаешь?
Стражник замотал головой, утирая сопли рукавом кителя.
— Ты же понимаешь, что, если соврал мне сейчас, я узнаю об этом? — Пожалев о том, что я не умею давить на людей как Ануш, я присела перед парнем на корточки и потрепала его по голове, очень надеясь, что у него от моего прикосновения сердце остановилось. — Конечно, я очень расстроюсь. И знаешь что?
— Что? — едва слышно выдохнул он.
— Я приду к тебе, и ты очень сильно пожалеешь, что меня расстроил. Понял?
Судорожно всхлипнув, он кивнул.
— Но я правда ничего больше не знаю.
Рассеянно
И только после этого проверила, жив ли первый стражник. Он дышал, но едва заметно.
Их нужно было связать и как-то так заткнуть им рты, чтобы они не задохнулись, но и никаких звуков издавать не могли. Чтобы их не обнаружили раньше времени.
Промучившись со стражниками около часа, я наконец смогла выйти в коридор и осмотреться.
Все камеры в этом отсеке оказались пустыми. Здесь была только я и два бездыханных тела, которые я оттащила в самую дальнюю камеру. Аккуратно уложив их у стены, я с облегчением заперла дверь отнятыми у одного из стражников ключами.
Ключ-кольцо мне пришлось вернуть на палец разговорчивому парню, а свои испорченные наручники заменить на действующие. Просто так надевать их было страшно, поэтому я позаимствовала из кармана кителя стражника мелкую монетку и на всякий случай сделала еще одну магическую ловушку.
Я придерживалась мнения, что перестраховаться просто невозможно.
Когда с заметанием следов было покончено, я вернулась в свою камеру. На то, чтобы запереть дверь изнутри, ушло много времени. Рука у меня отлично проходила сквозь прутья и даже дотягивалась до замочной скважины, но прокручивать ключ в замке было очень сложно.
Когда я была вновь заперта, новые, исправные наручники были на моих запястьях, а опасная монетка обжигала пятку в ботинке, я смыла ключи в унитаз. Они прогрохотали по стоку, но я была уверена, что это не конец их истории в управлении и о себе ключи еще заявят. Не очень долгим и совсем не обнадеживающим был их грохот по трубам.
К моменту, как все закончилось и я вернулась на койку, часы на площади пробили три ночи. Возилась я со стражниками даже дольше, чем мне казалось.
Растянувшись поверх покрывала и чувствуя, как ноют перенапряженные мышцы, я разрешила себе немного отдохнуть.
Но до самого рассвета уснуть так и не смогла.
Утром, когда ко мне спустился командор вместе со злым Согхом и двумя стражниками, я была невыспавшаяся, раздраженная, но живая.
Что командора крайне удивило.
Когда дверь камеры была открыта, градоправитель напряженно велел:
— Иса, выходи.
— Уже? Часы недавно всего восемь отбили. Я еще и суток не просидела.
— Делай что говорят, — велел он, чуть не сорвавшись на рык. — Письмо от администрации библиотеки командор Арзу принял десять минут назад.
По лицу командора было видно, что он об этом уже успел пожалеть. Рассчитывал привести надоедливого градоправителя к моему трупу, но где-то в его плане что-то сорвалось.
Из-за маленькой безобидной запонки…
Командор весь побагровел — было видно, что чувства сдерживать он не умел. И сейчас необходимость подавлять гнев причиняла ему почти физическую боль. Вены на его шее вздулись, но он молчал. Смотрел на меня, ненавидел люто и молчал.