Некромант на страже человечества. Том 2
Шрифт:
Теперь перед сильнейшими караванщиками стоял нелегкий выбор: либо бросить более слабых товарищей и со всей доступной скоростью мчать к ближайшему городу, либо двигаться всем вместе, но с неиллюзорным риском навсегда остаться среди бескрайних и безжалостных песков. А может и в желудке удачно пообедавшего двуногими монстра. Что, по сути, одно и то же.
Я бросил взгляд на скованного магией мэлэха. Страшный ожог покрывал половину его тела, но Элельвед не стонал и не просил помощи — он с мрачной улыбкой на сведенном судорогой от боли лице взирал на своего пленителя. И в глазах его читался вызов:
Так и хотелось подойти и пнуть ему по наглой харе, вот только для этого придется пошевелиться. Я же предпочел бы лечь и поспать часиков эдак дцать. Да кто же мне позволит?
— Леон, представляешь? — радостно провозгласил все еще поддерживавший меня Балалай. — Мы с Казаном стали Освоившими! Прямо во время сражения! Вдруг как накрыло, как понесло, и ух! — он сделал рукой жест, будто поймал в кулак пролетавшую мимо муху. — Теперь даже дышится по-другому!
— Не знаю как ты, а я стал Освоившим прямо перед боем. — с деланной небрежностью сообщил подпиравший меня с другой стороны Казан. — Так что запоздал ты, слабачок.
— А что сразу не сказал?
— Да расстраивать не хотел.
— Ты? Не хотел расстраивать? — Балалай рассмеялся. — Ври дальше, сопатка Нетра. Сам-то себе хоть веришь?
— Себе я всегда верю. И тебе советую. Должен же из нас двоих хоть кто-то нести в этот мир истину. Пусть этим кем-то буду я. У тебя все равно не получится.
Балалай отмахнулся, но светиться от счастья не перестал. И я его прекрасно понимал. Сам отлично помнил ощущение эйфории, накрывшее меня по достижении первой ступени. Такое ни с чем не спутать. Пусть порадуются пока могут. Раз уж не понимают нависшей над нами угрозы.
Тем временем Уман совладал со своими эмоциями и, подойдя к Ефиму, вручил тому ключ от его ошейника. Несмотря на обстановку, он сделал это подчеркнуто торжественно и официально. Все-таки завершилось десятилетнее наказание, а такое случается не каждый день. С учетом же всех рисков, опасностей и унижения, через которые пришлось пройти провинившемуся караванщику, он и вовсе имел все шансы не дожить до сего дня.
Ефим с благодарностью принял награду, и оковы, глухо звякнув, упали на доски платформы, а мужчина вдохнул полной грудью. Впервые за долгие годы. По его щеке предательски скатилась одинокая слеза, но никто его за это не винил. Он кивнул мэлэху, прижал к себе Ольку и принялся нежно гладить ее, шепча на ухо что-то успокаивающее.
— Ты. — покончивший с важным делом Уман обратился ко мне. Сквозь полученные во время сражения прорехи в одежде я разглядел на его коже порезы, и даже серебряный медальон в виде растущего полумесяца оказался заляпан кровью, но мэлэх, как и положено лидеру, умело скрывал свою боль. Причем не только физическую. — Это же ты кинул то заклинание?
— Не совсем. — признался я. — Но, скажем так, при моем участии.
— Не прибедняйся, Леон! — пихнул меня плечом Балалай. — Это было нечто! Ты в орчиху такую прорву Межмировой Энергии влил, что я думал, она лопнет!
— Вот что да, то да. — подтвердил Казан. — Я даже теперь и половины накопить не смогу. А ведь мы оба Освоившие! — он с гордостью
Оба Освоившие. Это да. Но есть нюанс.
Уман слегка свел брови и посмотрел на меня с прищуром.
— Леон? — спросил он, пытаясь вспомнить.
— Когда мы в последний раз виделись, ты пытался попасть в меня своим заклинанием. — подсказал я. — А угодил в куст. Мы потом всем Крутолугом месяц потешались.
Именно так ответила бы Анна. А я… Не смог удержаться от того, чтобы поддеть этого излишне претенциозного мага. Ну или сам еще не до конца отошел от напряженной волшбы. Отдохнуть бы…
— Это тот самый Леон, мэлэх. — с поклоном сообщил лидеру Ефим. — Он сказал, что овладел парой заклинаний магии смерти, но мне кажется, что может он больше. Куда больше!
— Ты же говорил, что он был воином. — вспомнил старую историю Уман.
— Так ему еще семи не было. — уточнил Ефим, будто это должно было все объяснить.
— Ну да. Точно. — мэлэх снова перевел взгляд на меня. — Значит ты можешь…
— Не могу. — перебил его я, мигом сообразив, о чем идет речь. — Вернее, я может и смог бы воскресить и починить твоего питомца, но на это уйдет… — я задумался. — Да черт знает сколько уйдет. В любом случае, у нас столько нет.
Уман снова помрачнел. Мелькнувшая было на мгновение надежда растаяла, как мороженное в микроволновке (кто бы и зачем его туда не пихнул), и вся тяжесть бытия опять обрушилась на плечи мужчины. Ведь Уман отвечал не только за себя, но и за всех доверившихся ему людей. К тому же он стоял выше всех нас на лестнице развития, и от его решений зависели судьбы, застрявших посреди Диких Земель. В том числе и моя.
Сбежать с сильнейшими или рискнуть и попытаться спасти всех, но, возможно, сгинуть? Я прямо видел, как эти две мысли боролись под его черепной коробкой. Выбор может быть только один, а ошибку Дикие Земли не простят. Тут даже монетку не бросишь. Нужно решать своей головой.
— А в чем, собственно, проблема? — наконец дошло до Казана. — Чего все такие мрачные? Почему у нас нет времени?
— А потому, что у нас здесь целая гора свежего, сочного, кровавого мяса. — придав голосу зловещих интонаций объяснил я. — И скоро сюда со всей округи явятся монстры, чтобы устроить знатный пир, и мы на нем будем легкой закуской. Тебя съедят первым.
— Почему меня? — не понял Казан.
— Потому что ты не убегаешь.
— А есть смысл?
— Ну вот теперь и ты понял, почему все мрачные. — хмыкнул я. — Можешь присоединяться.
И он присоединился. А следом и Балалай. Перед угрозой нашествия тварей пустыни прорыв на первую ступень уже не казался им таким уж значимым событием. Они реально оценивали собственные силы и понимали, что со своей школой Сэра Леуштилата не выстоят даже против Высшего зверя, находящегося с ними примерно на одном уровне. Банально не хватит опыта и навыков владения оружием.
— Ну дела… — протянул Балалай, опасливо озираясь по сторонам.
Я тоже огляделся. Люди зализывали раны, освобождали рабов, собирали трофеи. Делали хоть что-то, чтобы себя занять. Но все они нет-нет да поглядывали в сторону мэлэха в ожидании его слова. От которого зависело не просто многое, а буквально все.