Немёртвый камень
Шрифт:
У ног твоих заголубели всходы…
Да, незабудки — вот твои цветы
С сегодняшнего дня — на дни и годы.
В губах застывших спрятана тоска,
Глаза — пусты, как пара старых комнат:
Здесь нет тебя…Но нет тебя — пока.
Ушла на время. Незабудки помнят.
Когда
Шагнешь по ним, устало пальцы грея —
Кто будет ждать? Хотелось бы, чтоб я.
Но, видимо, есть кто-то, кто сильнее.
И, воздухом любви его дыша,
В тот день — не плачь, а просто тихо слушай,
Как хорошо целить и воскрешать
Умеют незабудочные души.
В строках слышалась неясная скорбь по какому-то живому существу, и та же скорбь мелькнула в глазах Экстера, когда он обернулся. Но Бестия не успела спросить, что он видел и о чем читал.
— Пора, Фелла.
Он сбросил старомодного кроя длиннополый кафтан, подошел к шкафу и вынул оттуда простую льняную рубаху, шитую по вороту ирисами. В этой некоролевской одежде Экстер еще больше стал похож на юношу — и седые волосы не старили его. Бестия сглотнула.
— Наденешь кольчугу?
— Нет кольчуги, которая убережет меня от удара Ратника. И нет оружия, которым можно с ними сражаться, — он прошел к подоконнику, на котором лежал клинок — тот самый клинок, который он всего четыре месяца назад скрестил с Арктуросом Холдона.
— Даже это?
— Это не совсем оружие. Впрочем, может быть, мне придется и от него избавиться.
Он поместил клинок в ножны, какое-то время еще колебался, но Бестия сказала:
— Дай я, — и опоясала его мечом сама.
И потом какое-то время они молчали, глядя на серую радугу, которая неуклонно стремилась разделить небо пополам.
— Сегодня она станет прежней, — проговорил Мечтатель. — Навсегда. И солнце будет светить каждый день.
— Ты так уверен? — едва слышно переспросила Фелла.
— Я так решил, — и свет в его глазах подтвердил решение, но Бестию это только испугало.
— Экстер, — голос все равно задрожал, как она ни старалась, — скажи мне другое. Скажи мне, что останешься невредим… нет! Скажи мне, что просто останешься жив сегодня. Какой бы ни была радуга.
Свет в глазах Витязя потускнел, и взгляд его теперь уходил куда-то за спину Феллы.
— Мы в любом случае не разлучимся с тобой. Смерть — слишком тонкая грань для этого и слишком зыбкое понятие, чтобы…
— Чтобы что?! Экстер, — она вцепилась в рубаху на его груди, — меня не волнуют понятия, грани, случаи, скажи, что будешь жить! Ну, что ж ты молчишь…
Он взял ее
— Да. Я останусь жить.
Потом отвернулся и пошел к двери, оставив Феллу Бестию задыхаться от боли. Потому что Витязь Альтау только что солгал, глядя ей в глаза.
Совершенно при этом не умея лгать и не учитывая, что имеет дело с завучем собственной школы.
Витязь отправился на поле боя, эхо его шагов еще звучало в коридоре, а она сидела в его комнате и понимала, что он ушел, чтобы никогда не переступать больше этот порог. Что всё так и останется: брошенный небрежно кафтан, какие-то бумаги, в беспорядке разложенные тома по прошловедению, — а его здесь больше не будет. Только солнце, заглянув в это окно, будет приносить память о том, кто вскоре растворится в свете, достигнет лучшей участи из всех возможных.
И на пути к этой участи его нельзя остановить, потому что это будет непростительно, потому что это будет…
Фелла Бестия сорвалась со стула и вылетела за дверь.
Лютые Рати прибыли ко времени и крайне основательно. Они двигались, соблюдая идеальный порядок и при этом еще успевая уничтожать все живое. Не целенаправленно — просто попутно. Ни цветов, ни птиц, ни деревьев за спинами войска Морозящего Дракона не оставалось — вымороженная, с почерневшей травой пустошь. Защитники Одонара ежились, поглядывая на противника. В рядах наемников Когтя, где с утра для поднятия духа громко орали застольные песни, наступило затишье. Высшие из нежити почувствовали себя явно неуютно под взглядами своих же сородичей, но не растерялись, дружно зашипели и зарычали в сторону Лютых Ратей и продемонстрировали на флангах весь набор клыков, когтей и оружия. Это никого не впечатлило, а стоящие рядом горняки еще и обиделись на союзничков:
— Во спасибо, предупреждать надо. Теперь вдвойне хочется в штаны накласть!
— Ага-ага, не говори. Мало нам этих…
Два войска выстраивались напротив, оставляя между собой площадку для Малой Крови — пространство около ста шагов шириной.
Феллу задержал Хет, и она отыскала Мечтателя не сразу. Экстер обнаружился в окружении командиров, раздающим последние инструкции. Мечтатель не был особенно силен в тактике, поэтому инструктаж больше смахивал на прощание. Увидев Феллу, командиры торопливо схлынули на положенные им места.
— Жиль сообщает последние новости, — приглушенно заговорила Бестия, становясь рядом с Экстером и озирая по его примеру Лютые Рати. — Воздушную блокаду смяли войска Кордона. Сейчас ведут бои, оттесняя сыновей Дракона к северу.
Раздалось несколько радостных восклицаний от Убнака, Фрикса и остальных артефакторов, до которых эта весть еще не успела дойти. Ястанир посмотрел на нее пристально.
— В самом деле? Они разработали какую-то стратегию нападения?
— По сообщениям Жиля — настолько невероятно наглую, что твари тянут в одну сторону, их наездники — в другую, и никто не понимает — на каком они свете, — она с трудом выдавила смешок. — Это может обозначать одно.