Немногие возвратившиеся
Шрифт:
Я это чувствовал.
Я старался не думать о смерти, настроить себя на безразличие ко всему окружающему, но не мог.
* * *
В пылу сражения человек играет со смертью в грандиозную игру, ставка в которой - жизнь. Если смерть внезапно настигла его - что ж, значит, проиграл. Если же костлявая подходит медленно, наступает, теснит к краю могилы, даже самый волевой человек не сможет остаться к этому равнодушным, безразличным...
В какой-то момент я подумал, что Бога не могут не тронуть горячие молитвы моей матери. Эта мысль принесла мне некоторое успокоение.
* * *
Светало. Неожиданно
Я нашел его достаточно быстро. Он пообещал немедленно взять ситуацию под контроль. Но когда я вернулся к траншее, итальянских солдат там уже не было. Их отпустили немцы, которые стояли там же, рядом со своими орудиями. Я отсутствовал не более четырех минут.
Глава 8.
22-24 декабря
Тем временем итальянские солдаты снова начали собираться вместе. Я подумал, что они планируют атаку на каком-то конкретном участке, чтобы расчистить проход, но выяснилось, что люди готовятся к штыковой атаке одновременно во всех направлениях с целью расширить вражеское кольцо. В условиях, когда немало людей собиралось на крайне ограниченном пространстве, любой обстрел заканчивался слишком большими потерями.
Очень скоро намеченные планы были претворены в жизнь.
* * *
Шагая по деревне, я наткнулся на небольшую группу "старых" артиллеристов - vecchi - из 2-й батареи. Среди них был Гвидо Риволта из Пейны - деревушки, расположенной совсем рядом с моей. Риволта считал себя моим paesano, а это много значит для итальянских солдат. Увидев меня, он улыбнулся своей немного странной улыбкой, которая всегда казалась вымученной, хотя в действительности не была такой. Продолжая неестественно улыбаться, Риволта сообщил, что у него есть сухое печенье, которым он может со мной поделиться. "Кроме того, - добавил он, - я уже перекусил". Я отлично понимал, что он голодает так же, как и все остальные, но тем не менее с благодарностью принял великодушное предложение.
Риволта не успел достать галеты из кармана. Как раз в это время мимо нас прошла большая группа солдат. Они двигались в северо-восточном направлении к склону. Немедленно позабыв о своих недавних переживаниях, я присоединился к ним. Таков наш итальянский темперамент.
Я все еще был преисполнен решимости сражаться, выполнить свой солдатский долг... Надолго ее не хватило...
Мои vecchi последовали за мной. По дороге я подобрал бесхозный мушкет. На снегу было разбросано довольно много итальянского оружия. С грустью вынужден признать, что принадлежало оно не только погибшим. Мы прошли через узкую ложбину, на выходе из которой обнаружили несколько трупов. Судя по всему, смерть настигла людей недавно...
Впереди слышался шум сражения. Мы прошли еще немного, вышли на открытое пространство и очутились под вражеским огнем. Крича и смеясь, мы побежали вперед. Кто-то рядом со мной вскрикнул и упал.
Что это было? Быть может, снайпер - cecchino - разглядел мою длинную офицерскую шинель? Или огонь вели
Неожиданно я почувствовал слабый удар где-то возле затылка. Я слегка наклонил голову - было такое ощущение, что мне дали подзатыльник, - но не остановился. Наша группа, - кстати, в ней были еще и другие офицеры, смешалась с другими бегущими.
Добравшись до небольшой впадины, я присел на корточки, стянул шлем и принялся его рассматривать. Надо же было выяснить, что меня ударило. Я нашел две маленькие дырочки, оставленные пулей, прострелившей шлем. Ощупав шею и затылок, я не обнаружил ничего, кроме небольшой царапины. Оставалось только вознести благодарственную молитву Мадонне.
Гвидо Риволта все время бежал вслед за мной. Сейчас он тоже был рядом. Верный друг полулежал на снегу и с доброй улыбкой смотрел на меня. Он достал из кармана сухую галету и вложил мне в руку. Я отломил половинку щедрого дара и вернул Риволте. Мы жевали жесткий сухарь, а вокруг свистели пули.
* * *
Штыковая атака... Этот день я никогда не забуду.
В ней приняли участие далеко не все. Даже наоборот, большинство наших солдат остались в деревне. Они бестолково толпились между избами, шарахаясь от вражеского огня.
Несмотря на это, враг был отброшен, и к вечеру того же дня вся долина, в которой находился Арбузов, была в наших руках. Это был последний всплеск героизма итальянцев. В тот день погибли лучшие сыны нашего народа. И это не краснобайство, а констатация факта.
Мы с Риволтой снова побежали вперед. Кругом царила ужасная неразбериха, и вскоре я потерял своего односельчанина из виду. Больше мы никогда не встречались. И только потом я понял, что этот благородный человек разделил со мной свой последний кусок хлеба.
* * *
Я обратил внимание на удивительно точную стрельбу русских снайперов: повсюду вокруг виднелись многочисленные мертвые тела. Я считал себя хорошим стрелком, в юности довольно часто выигрывал соревнования по стрельбе, поэтому и решил стать итальянским снайпером - cecchino. Недолго думая я растянулся на снегу за небольшим пригорком и начал высматривать врага. В целях не было недостатка, но все они были слишком далеко, да к тому же еще и двигались. Затем мне удалось поймать одну фигуру в перекрестье прицела, и я нажал на спуск, после чего тут же сменил позицию. Как бы мне сейчас пригодилась моя русская винтовка с телескопическим прицелом! Ведь русские снайперы использовали точно такие же!
* * *
С вершины холма я спустился к восточной окраине Арбузова. По обеим сторонам дороги, уходящей в неизвестном направлении, стояли избы. И везде лежали мертвые тела. Итальянцы... русские... итальянцы... снова итальянцы... Со всех сторон раздавались громкие крики раненых. Два солдата, наверное санитары, поспешно уводили и уносили тех, которых на первый взгляд еще можно было спасти, в лазарет. Остальные ждали своего конца скорчившись на снегу.
Я шел вперед. Мимо со свистом пролетали пули. По пути я увидел немецкий миномет, поминутно выплевывающий смертоносные снаряды. Он был установлен под прикрытием полуразрушенной хижины. Вокруг него суетились немцы, одетые в свои громоздкие грязно-белые балахоны. Со всех сторон горели избы. Но пламя показалось мне каким-то вялым, совсем не угрожающим. Вероятно, оно тоже замерзло.