Ненасыть
Шрифт:
«…Оркестр ликует в разбитой Элладе торжественным гимном на сломе времен, похожим на странный предутренний сон, Морфеем навеянный, или проклятье…» [1] – летит сладкий женский голос с пластинки.
Юфим и Зет вдвоем скользят по паркету, легкие и грациозные. Темные и светлые пряди волос взлетают, перемешиваются и сменяют друг друга. Близнецы переговариваются, и их голоса перекрывают песню, сливаются так, что невозможно понять, чьи они:
– Следующим будет виолончелист? Он чудесно играет.
1
Все
– Это не причина, вам же известно.
– Но у него море желаний.
– Полагаете, он сможет попросить правильно?
– Почему нет? Он тоже слышал зов.
– Но разве он способен что-то положить на алтарь жертвы? Быть может, попробуем с той девочкой, Олесей?
– Ах, вы хитрец! Решили, что нам нужна женская рука? Прошу прощения, после супруги мне человеческие женщины – что прокрустово ложе. Давайте подождем детей Веры Петровны.
– Как проводники воли мы не можем ждать. А дети появятся еще нескоро.
– Но мы можем их поторопить. Это же такая редкость в нынешние времена – дети! И близнецы! Они же чистейший лист! Если будем тянуть с ними, можем упустить.
– Не стоит рисковать. Подождем, а пока что займемся Тимуром. О, слышите?
– Слышу. У нас гости.
– Кажется, ваше желание вскоре исполнится, Юфим Ксеньевич.
– На то мы и здесь, Зет Геркевич.
Близнецы смотрят на Серого в упор, хохочут и вальсируют в глубину коридоров. Музыка льется вслед за ними:
«Сменяемы вехи, фатален итог, пришедшие вместе навечно вдвоем. Пришедшие вместе навечно вдвоем, в цикличности вех не конечен итог…» – и за мгновение до требовательного стука замолкает – игла соскакивает с пластинки.
– Здравствуйте, Михаил Денисович и Тимур Ильясович, – хором говорят близнецы. – Проходите, будьте гостями!
– И вам здрасьте, – отвечает Михась и тянет нехорошим предвкушающим голосом: – У нас небольшая проблема…
– Вам достаточно лишь просьбы.
– Просьбы? – усмешка в голосе становится ярче. – Чтобы я о чем-то просил?..
– Я хочу попросить! – перебивает Тимур.
Серый не успевает ни подглядеть, ни дослушать – он просыпается.
Глава 8
Мама обнимает его. Прапор долго расспрашивает о самочувствии. Верочка и Олеся приносят чай с пышками. Серый трет сонные глаза, моргает в их счастливые лица и кутается в одеяло. Ему не зябко, с ним вообще все наконец-то хорошо – просто неуютно от пристального внимания.
– А где Тимур и Михась? – спрашивает он.
– Пошли к хозяевам, – отвечает Олеся.
Серый замирает и опускает надкушенную пышку обратно на блюдо, понимая, что ему привиделся вовсе не сон. В груди скручивается плохое предчувствие. Пальцы начинают дрожать. Вопросы мечутся в голове испуганными бабочками. Что с ним было? Кто такие эти близнецы? Что они сделали с Серым? Может, это всего лишь очень яркий необычный сон? Михась ведь не на самом деле угрожал Тимуру?
Серый
Но Серый молчит, понимая, что рассказ будет звучать очень странно, словно бред сумасшедшего. Михась, разумеется, ничего не подтвердит, Тимур, запуганный им, тоже повертит пальцем у виска. А близнецы… Близнецы с их непонятными целями и силами несопоставимо страшнее. Неизвестно, есть ли еще Михась!
Серый вздыхает, с тоской косится в окно и решает, что если разговаривать с кем-то, то только с Тимуром. Ведь только он сможет сказать, был это на самом деле сон или нет. Он не соврет – не имеет такой привычки, если же попытается – Серый поймет, а там… Если его видения – правда, они вдвоем уже что-нибудь придумают и насчет близнецов…
Почему он думает, что распознает вранье, Серый не понимает, но почему-то уверен в этом.
Внизу хлопает дверь, лестница чуть скрипит под весом нескольких человек. Прапор оборачивается и спрашивает:
– Ну что?
– Проснулся? – радуется Тимур и вытаскивает из кармана какую-то ампулу. – А они сказали, что если не проснется или сразу уснет и поднимется жар, то надо эту дрянь вколоть.
– Зачем? – уточняет мама испуганно.
– Эта фигня лечит летаргический энцефалит! – бодро заявляет Тимур. – Который клещами передается!
– Энцефалит?! – ахает мама.
– Ну! Серый, у тебя температура есть?
– Э-э… Нет?
Серый с подозрением рассматривает его сияющую физиономию. Друг нормальный и очень довольный. Даже слишком. За его спиной маячит Михась, молчаливый и непроницаемый – по лицу ничего не прочитать. Серый сразу же решает, что Тимур или прикидывается, или что-то выпросил у близнецов такое…
– Несите градусник, – командует Прапор. – Раздевайся. Надо посмотреть, есть ли клещ.
Серый заторможенно моргает, медленно снимает футболку, и мама, потеряв терпение, сдергивает ее с головы. Футболка застревает на носу, больно проезжает по ушам. Серый ойкает, хватается за лицо. Челка падает на глаза.
Мама теребит, не дает прийти в себя, осматривает грудь и спину, перебирает волосы. Он послушно поворачивается, хотя прекрасно знает, что никакого энцефалита у него нет.
– Вставай, Сережа!
Краем глаза Серый замечает, что Олеся и Верочка выходят. Прапор вместе с мамой осматривают его, но клеща не находят. На всякий случай измеряют температуру. Градусник показывает отметку в тридцать семь и восемь. Наплевав на то, что клеща нет, Тимур тут же несется за шприцом, и Прапор ловко делает укол. Мама садится на кровать рядом с Серым, накрывает его одеялом, ерошит челку. Пальцы у нее дрожат.
– Господи, ну почему у нас нет врачей? Точно нужен только один укол? – уточняет она, и Прапор, наконец, перехватывает ее руку.