Ненависть и ничего, кроме любви
Шрифт:
— На отлично? — спрашиваю Марка, едва они подходят.
— Как всегда, — жмет он плечами, потрясывая зачеткой.
— А Ирина где? — спрашивает Егор, и это так непривычно, что на секунду теряюсь с ответом.
— В столовой сидит, нас ждет, — отвечаю я, и тише добавляю, — наверное.
— Отметим первый экзамен? — предлагает Мартынов, — как сессию откроешь — так ее и проведешь.
Обсуждать одни и те же планы с двумя разными людьми, которые вроде как эти планы и создают, но отчего-то не могут действовать более слажено, немного напрягает.
— Втроем? —
— Вообще-то, — опа, вот и Мартынова заглючило на фразе, вон даже Марк на него с усмешкой смотрит, верно догадывается, что все я уже знаю, — я хотел сказать… А Ирина ничего не говорила?
— О чем? — не сдаюсь я, хотя сохранять серьезный вид все труднее.
— Перестань, — наклоняется ко мне и шепчет на ухо Марк, которому, видимо, так же забавно, как и мне.
Он так близко, что внутри возникает спонтанное желание навязаться в его объятия, а еще лучше ощутить прикосновение губ в той точке, что под мочкой уха, ведь его дыхание уже раздразнило чувствительную кожу.
— Вчетвером так вчетвером, — заключаю я, облегчая несчастному Мартынову жизнь.
Кто бы мог подумать, что я буду так заботиться о Мартынове. Я!
Из столовой нервной поступью выходит Ирка, видит нас, и на ее лице сменяется не одна эмоция, а в какой-то момент мне вовсе кажется, что она сейчас развернется и убежит. Но Ирка не убегает, стоит и, не замечая нас с Марком, играет в гляделки с Егором.
Самое смешное, что это продолжается и в кафе. Мы располагаемся за уютным столиком в уголке рядом с небольшой, но густо обвитой гирляндами елочкой. Сидим парами друг против друга и совершенно не понимаем, как себя вести. Я перевожу взгляд с Марка на Егора, ища каких-то решений от них, но, кажется их эта гнетущая тишина и Иркины ерзанья по диванчику из кожзама совершенно не напрягают.
— Что будем заказывать? — спрашиваю, пытаясь немного разрядить атмосферу и найти хоть какое-то объединяющее всех занятие.
— Может пиццу? — предлагает Марк.
— Лучше жаркое! — отвечает Егор, тыча пальцем в картинку в меню.
— Что-нибудь легкое, — блеет Ирка.
Блеск! То, что я хочу чай и сырники лучше промолчать. Может выпить им предложить для смягчения атмосферы?
— А где Миша? — вновь встреваю я, — вы же почти всегда втроем.
— Он наши последние намерения не разделяет, — усмехается Мартынов, — поэтому тащить его с нами в кафе смысла нет.
— Ничего, и на него найдется укротительница, — усмехается Марк.
И вдруг повисает вообще гробовая тишина, которая не смущает разве что Марка, беззаботно листающего тонкое меню. Я осторожно пихаю его локтем и, когда он поворачивается, едва заметно киваю в сторону Мартынова с Ирой, в немом жесте прося поддержки. Марк скашивает глаза в их сторону, что-то обдумывает пару секунд, отбрасывает на стол меню, и предлагает:
— А давайте-ка возьмем чего-нибудь покрепче и выпьем за нашу такую… радостную компанию!
— Ты на машине, — напоминаю
— Да Бог с ней, постоит на парковке, потом заберу, — хмыкает Марк, — есть замечательное французское слово — «такси»! — он оборачивается и подозвав официанта, просит, — принесите нам шампанского. Пожалуй, — пробегаюсь взглядом по винной карте, Марк указывает на одну из строчек, — вот это. Кроме того, принесите мясную пиццу, жаркое с грибами, куриный цезарь и…
— Порцию сырников, — встреваю я в его бравый монолог.
Официант кивает и удаляется, а спустя пару минут тишины приносит нам резную бутылку зеленого цвета и четыре фужера, которые быстро наполняет шампанским.
— Итак, — тостует Марк, — за нас!
И действительно, идея с алкоголем оказалось хорошей. После второго тоста общее настроение улучшилось, после третьего ушла неловкость, а потом Марк попросил еще одну бутылку и с ее откупориванием открылся и интереснейший диалог. Ирка расслабилась, и с легкой подачи Егора рассказала все подробности их последней встречи и даже подробно поведала об их решении стать парой. А когда и во второй бутылке игристого вина осталось лишь на дне, она осмелела настолько, что придвинулась к Мартынову и не смущалась, когда он по-хозяйски закинул руку ей на талию и прижал к себе.
А после они изъявили желание ехать в отдельной машине, и на этом мы с Марком единогласно признали нашу посиделку удачной. Марк предлагал поехать к нему, но следующий экзамен был назначен через день, и к нему нужно было серьезно готовиться, а с Марком, разумеется, ни о какой подготовке и речи не пойдет, поэтому, скрепя сердце, я попросила его довезти меня до дома.
— Сдала? — спрашивает папа, едва я пересекаю порог квартиры.
— На пять, — довольно сообщаю я.
— Иного не ждал, — пожимает он плечами.
Весь следующий день я честно готовлюсь к следующему экзамену. Что-то пытаюсь выучить, на некоторые вопросы готовлю шпаргалки и засиживаюсь с подготовкой до глубокой ночи, даже едва не засыпаю за столом. Но решаю оставить все так, как есть, пока уже выученная информация от усталости не перемешалась в моей голове и не образовала кучу бреда.
С утра спешу в универ, чтобы не затягивать со сдачей и попытаться пройти если не в первой, то во второй волне, но у самой аудитории узнаю, что начало экзамена перенесли.
— Черт бы вас всех побрал! — ругаюсь я тихо, но мое упадническое настроение развеивает знакомый голос:
— Верка!
— Привет, спортсмен! — кричу я Димке.
Он по старой привычке подбегает ко мне с намерением обнять, но тормозит в самый последний момент и воровато оглядывается по сторонам прежде чем наклониться и слегка приобнять меня за плечи.
— Привет Верка! — право тон его остался неизменным, — экзаменуешься сегодня?
— Ну да, но экзамен перенесли на полчаса, вот мы, — кивая в сторону небольшой кучки незадачливых одногруппников, — и скучаем. У тебя сегодня первый по счету?