#НенавистьЛюбовь
Шрифт:
На улице мы перебросились лишь парой слов.
– Холодно? – спросил Даня. Действительно заметно похолодало, но я покачала головой.
– Нет.
Как назло, в это время порыв ветра ударил нам в лица и взметнул мои волосы. Мы как раз шли по асфальтированной дорожке, вдоль которой росли деревья, и одна из моих прядей зацепилась за ветку. Матвеев рассмеялся, но я так посмотрела на него, что он предпочел молча отцепить волосы от ветки. Однако при этом улыбался.
– Не смешно, – вспыхнула я, и мои волосы снова взметнулись вверх – пришлось придерживать их рукой.
–
– Помню, как ты ржал, как конь, и прыгал вокруг, как обезьяна, – отмахнулась я. На том столбе остался внушительный клок моих волос. А у Дани появился синяк – разобидевшись, я его пнула.
В супермаркете я хотела взять корзинку, но Даня опередил меня – схватил тележку и покатил вперед. А я шла рядом, придирчиво осматривала полки и время от времени украдкой поглядывая на Матвеева.
– Что мы будем готовить? – спросил он с любопытством.
– Жаркое, – ответила я.
– Как у твоей мамы? – обрадовался Даня.
Я кивнула – мама готовила замечательно, и пошла дальше – в следующий отдел. Матвеев с тележкой направился следом.
Мы напоминали влюбленную парочку, которая вышла закупиться продуктами в магазин, и мне это нравилось. Нравилось, что он не спеша идет рядом со мной, советует что-то купить или, наоборот, не покупать, со вздохом ищет срок годности на упаковке, когда это не получается у меня, опускает глупые шуточки и все так же невзначай дотрагивается до меня. То прикасаясь к моим пальцам своими, когда мы берем один и тот же товар, то касается предплечьем. А то и вовсе натягивая мне на голову ободок с симпатичными заячьими ушками – меховыми, молочно-розовыми.
– Эй, зачем?! – первой моей реакцией было возмущение.
– Тебе идет, – улыбнулся Даня.
– Значит, я – зайка? – спросила я и включила на телефоне камеру, чтобы посмотреть на себя. Ушки действительно смотрелись мило.
– Еще какая.
– Тогда не сниму, – заявила я и не без труда напялила ему на голову ободок с черными кошачьими ушками, заставив едва ли не согнуться пополам от хохота. – Ты тоже не снимай.
– И что, – с любопытством спросил он, трогая ушки, – теперь я – котик?
Я вспомнила его татуировку с тигром и решила, что все-таки что-то кошачье в Клоуне точно есть, но говорить об этом не стала, решив, что я, вообще-то, должна оставаться холодной леди.
– Какой ты котик? – закатила я глаза. – Если только уличный, блохастый.
– Я твой котик, – добавил Даня и потрепал меня по волосам. Как раньше. Кажется, он сам не понял, зачем это сделал – просто замер, вспомнив, что мы как бы не вместе.
– У котика и зайки несовместимость, – убрала я его руку. Но, признаюсь честно, задержала пальцы на его крепком запястье. Магия его прикосновений слишком сильно действовала на меня. Очаровывала, захватывала врасплох, заставляла думать только об этом человеке. И больше ни о ком.
– Какая? Валентная? – приподнял бровь Даня.
– Что-то ты больно веселый сегодня, Матвеев, – нахмурилась я, схватила пачку с чипами
3.8
По супермаркету мы оба ходили в этих самых ушках. На нас оглядывались: одни – умиленно, другие – с недоумением. Стайка каких-то то ли первокурсниц, то ли старшеклассниц засмотрелась на Матвеева и, кажется, одна из них стала тайком снимать его на камеру, то и дело хихикая. Пока Даня стоял у полок с кофе и выбирал, что ему по душе, я неслышно подкралась к девчонкам со спины, удостоверилась, что его действительно фотографируют и восхищенно ахают, и громко заявила:
– Классный, да? Хотите, я попрошу его попозировать?
Девчонки подпрыгнули от неожиданности.
– Да нет, спасибо… Я… я просто случайно, – моментально сунув телефон в карман, стала оправдываться та, которая снимала его на камеру. – Так вышло…
– Вы подумайте, девчонки! Своей жене он точно не откажет, – заявила я и крикнула: – Даня!
Он моментально повернулся ко мне, держа в обеих руках упаковки с кофе. Я помахала ему, Матвеев улыбнулся, бросил кофе в тележку и направился в нашу сторону. Девчонки моментально исчезли – совсем смутились.
– Что такое? – спросил Даня, приблизившись.
– Да так, ничего. Разогнала твой фан-клуб, – махнула я рукой.
– А, тех девчонок? – догадался он.
– Вообще-то, они тебя фотографировали.
– Какой я классный. – Улыбочка на его лице стала самодовольной. – Ты рада, что у тебя такой крутой муж, Сергеева?
– Верещу от счастья, Матвеев. Идем дальше, – велела я, – перестань угнетать мое сознание. – И направилась к огромному кондитерскому отделу.
Даня пошел следом. Там я попыталась достать с верхней полки баночку с ореховой шоколадной пастой, но не дотянулась до нее, даже встав на цыпочки. Матвеев, оказавшийся позади меня, решил помочь – тотчас протянул руку, касаясь моей спины своей грудью, и легко достал пасту. Еще бы – такая башня!
– Держи, Даш, – вручил он мне банку, отстранившись. А в его взгляде и голосе была мягкая нежность.
– Спасибо, – тихо ответила я, понимая, как сильно хочу, чтобы он обнял меня, как раньше – одна ладонь на затылке, вторая – на талии, и согрел теплом своего тела. Я хочу почувствовать вкус его губ в ласковом неспешном поцелуе, почувствовать его запах, зарывшись носом в шею. Услышать биение сердца и частое дыхание. Понять, что он – только мой.
Я закусила губу, не осознавая, что на меня нашло.
Это было абсолютно иррациональное желание, которое возникло у полок с шоколадом, и от которого у меня вдруг слегка ослабли коленки.
– Ты в порядке? – словно что-то почувствовал Матвеев.
– Да. Идем дальше, – ответила я. И из продуктового отдела потащила его в отдел хозтоваров, зависнув у полок с бутылочками шампуней и бальзамов, затем – в отдел кухонной утвари, и напоследок – канцтоваров.
– Долго еще? – тоном мученика спросил Даня, который по магазинам предпочитал ходить быстро, не тратя время на бесполезные поиски и рассматривание этикеток.