Ненавистный рыцарь на белом коне
Шрифт:
— Ах, это та самая дева, что украла твоё сердце и вдрызг рассорила нас с родом изКляри, — натянуто улыбнулась тётушка Пульхерия.
— Теперь мы лишились поддержки одного из самых влиятельных родов на континенте, — вставил дядюшка Колояр. Говорил он тихо, почти шёпотом, что как нельзя лучше подходило его бесцветной внешности.
— Дорогой дядюшка, с леди Миленой помолвка так и не состоялась, обида изКляри безпочвенна, у меня не было с ними обязательств, — отрезал Брэнот.
Колояр демонстративно махнул рукой типа «варись в своей каше как знаешь». А тётушка
— Изволь расспросить твою новую невесту из какого она рода, где проживает и какого её приданное.
— Моя невеста родом из Фуэрты, а размер приданного меня вполне устроил. Прошу более не поднимать этот вопрос. Это неприлично, — начал терять терпение Брэнот.
Осадив дядюшку и тётушку лорд Макотский представил их двоим из рыцарей, и его родственники на некоторое время потеряли ко мне интерес. А потом меня повели на завтрак в общую залу. Надо сказать, что новая повариха готовила не особо лучше Драгомиры. То не дожарено, то пересолено. Ей оказалась та самая Клавия, которая пятнадцать лет проработала в таверне, умеет ощипывать курицу и разделывать рыбу. Первая забракованная мной претендентка на роль стряпухи.
Из совместной с четой изТьери и рыцарями ордена трапезой, где меня усадили между Брэнотом и тётушкой Пульхерией, тем самым ненадолго разлучив её с супругом я узнала что родственники намерены задержаться до самого венчания. То есть на о-очень долго. Также я узнала, что каждая хоть толику приличная дама обязана сносно вышивать, быть сдержанной и молчаливой, никогда не перечить супругу и активно содействовать разрастанию рода. В общем перспективы радовали всё меньше и меньше.
— Дама Фотиния занимается наукой и делится крупицами мудрости с учениками, — пояснил Брэнот мой ответ на вопрос в чём собственно я хороша, заданный с минимально допустимой деликатностью.
— В школе благородный девиц? — Не поняла Пульхерия.
— Нет, в институте для взрослых. — пафосно пояснила я.
— Это там, где мужчины?! — Чуть ли не взвизгнула тётушка Брэнота. — Вы делитесь «крупицами мудрости» с мужчинами?!
Я закусила губу, что б в голос не рассмеяться от вида ошарашенной женщины.
— Мужчины – тоже люди и время от времени стремятся к знаниям, леди изТьери будьте к нам снисходительны, — влез в разговор сэр Ерослан, вызвав тем самым дружный гогот.
Пульхерия сарказм не оценила и принялась оправдываться, запустив тем самым ещё одну волну смеха.
После приёма пищи мы разошлись: мальчики в одну сторону, девочки в другую. Девочек было меньшинство – я и невообразимая тётушка Брэнота, которая после еды, хоть и малосъедобной, но весьма сытной, смягчилась по отношению ко мне и решила показать широту души, приобщив меня к принятым у леди забавам.
— Уверена, дама Фотиния мы отлично поладим и весьма приятно проведём время, — не поворачивая головы в мою сторону ворковала Пульхерия. — Я привезла с собой мою кормилицу. О, она непревзойдённо читает. Все леди, которые наносят мне визит молят о том, чтобы она почитала.
— Это так любезно
— Да, хорошо, что вы это отметили, — отозвалась Пульхерия всё также не смотря в мою сторону.
Мы разместились в каких-то покоях, которые были гораздо просторнее и светлее тех, где жила я, устроившись на деревянной скамье по разным углам, а перед нами на сундуке с рукописной изрядно потрёпанной книженцией (кои в этом мире были редкостью) уселась нянюшка, сопровождающая леди Пульхерию – пожилая скромно одетая женщина. Голос у неё был звонкий и высокий.
— «Песнь о доблестном рыцаре и благородной деве», — огласила она название книги.
Пульхерия сделала такое заинтересованное лицо, как будто все годы до встречи со мной томилась в волнующем ожидании и не слышала эту историю тысячу и один раз. Если не больше.
Нянюшка начала читать:
— В те времена, когда славными землями Томании правили благороднейшие храбрейшие доблестнейшие мудрейшие Шегенты на реке, что течёт меж гор, возвышающихся к самому куполу небесному….
По помещению с жужжанием кружила здоровенная навозная муха. Я молча наблюдала за перемещением насекомого, раздумывая над тем, что плетение, запрещающая насекомым залетать уже не работало. Вдруг почувствовала тяжёлый взгляд Пульхерии и вновь уставилась на её кормилицу.
— … в годинушку битвы Великой, когда под горою песчаную, что у диких полей возвышается и на птицу крылатую собою походит сошлись…
В общем по сравнению с «Песнью о доблестном рыцаре и благородной деве» лекции по нормированию труда – увлекательнейшее чтиво.
Прошла уйма времени, а кормилица не прочла и половины. Если бы не вечерняя трапеза, я бы прям на лавке погрузилась в безмятежный сон и будь что будет.
Когда леди Пульхерия отвлеклась на изучение гобелена в большом зале, ко мне подкрался Брэнот и заговорчески шепнул на ухо:
— Надеюсь, тётушка не сильно вас утомила?
— Отнюдь, мне несказанно повезло слушать «Песнь о доблестном рыцаре и благородной деве».
— Значит сильно, — посочувствовал лорд Макотский. — Но ничего на третьей книге сюжет немного разойдётся.
Что?! Какой ещё третьей книги? Мои глаза-плошки наполненные первозданным ужасом так развеселили Брэнота, что он прыснул со смеха.
— Простите Фотиния, не пугайтесь, книга всего одна, но пока тётушка здесь, перечитывать вам её будут раз пять.
Я хотела стукнуть Макотского в живот, но рыцарь успел перехватить мою руку.
— Сегодня после вечерней трапезы разрешите обучить вас движением танца. Хочется надеяться, что танцую я не хуже стряпухи.
Ах да, танец. Я разрешила. Но с чего он решил, что тётушка Пульхерия так просто от меня отстанет?
— Дорогой племянник, дама Фотиния в восторге от чтения кормилицы, а от следующей забавы она придёт в неописуемый восторг, поэтому, думаю мы немного задержимся после вечерней трапезы, — сообщила Пульхерия.