Ненавижу
Шрифт:
В общем, сошлись.
Долгое время ему импонировало, что не только за шкирку в ЗАГС не тащу, но даже и о замужестве не заговариваю. Так сказать, уважаю свободу каждого. А чего ж не уважать, если параллельно крутила амуры с еще двумя претендентами. Бог он ведь такой, троицу любит. Да и биологические часики тикали, поторапливая… В естественном отборе выбрала Игоря. Как самого перспективного. В пику Жанне с ее перспективным Эдиком. Моя мама всегда говорила: "Главное, доченька, конечный результат. А конечный результат можно узнать только в финале шоу".
Ни свадьбы, ни нашей совместной жизни я не помню совершенно. Вот плавленые сырки запомнила, а фату с обручальным кольцом — нет. Может, потому, что ни то, ни другое не играло
— Селезнев, мне тридцать!
— Ну, и нормально, — говорит. — Не пятьдесят же.
И вот теперь мне пятьдесят. И нормально. Кажется, что нормально.
Про детей мы даже и не говорили: ни ему, ни мне пеленки были совершенно не нужны. Но на всякий случай себе поставила спираль, а ему внушила: детей у него быть не может. У него, не у меня. Почувствуйте разницу. Свинкой в детстве болел? Болел! Вот и результат. Но ничего, и такого люблю. Моей любви на нас обоих хватит. А уж если твою прибавить… Живем? Живем!
Замужество придает женщине дополнительный статус: статус ее мужа. Неправда, что о мужчине судят по его женщине, это о женщине судят по ее мужу. Новый круг общения, приглашения на творческие вечера и, как сейчас модно говорить, презентации, наконец, долгожданное повышение на работе — все это я получила, благодаря Селезневу. Как же — жена известного режиссера, и вдруг младший редактор. Непорядок. Стала просто редактором, но отдельной программы, стремительно набиравшей рейтинг.
Иногда он заезжал за мной. Модный, красивый, известный. Бабы завидовали. В том числе и Жанна, чей Эдик давно остался в прошлом вместе с его перспективами. Главное, доченька, конечный результат.
Смешно: каждый знал, что он очень известный, но никто не мог вспомнить, что именно Селезнев снял. Однако на творческие встречи исправно приглашали, в жюри и экспертных советах тоже посидел. А что! Если ты попал в эту тусовку и сумел в ней удержаться, то твои сегодняшние неудачи не играют никакой роли. Ты — свой. Добился успеха — молодец, не получилось — тусовка даст тебе еще один шанс. Конечно, кредит доверия не может быть бесконечным, однако при определенном лукавстве ты можешь слыть, а то и быть своим очень долго. Я где-то читала, что всего-то и нужно, что стать избранным в своей области, этаким гуру, и пока твоя область существует и представляет интерес для большинства, ты всегда будешь на вершине успеха. В струе. Кино — беспроигрышный вариант, поскольку неизменно важнейшее из искусств. Вон Александров снял только пять (!) успешных фильмов, а в последние годы и вовсе предавался воспоминаниям, но никто не смел сказать, что он выдохся: мессир творит, мессир думает…
Вот и Селезнев думал, пока его приглашали на симпозиумы, фестивали, в провинцию и за границу. Как и полагается жене, я ездила вместе с ним. Иногда, конечно, и преимущественно в провинцию, кому нужна жена за кордоном. Там других соблазнов хватает за глаза и за уши. Но честно говоря. Я нисколько не обижалась. В конце концов, у каждого должна быть своя частная жизнь. И когда Чернышевский писал о раздельных спальнях, он, по сути, был прав. В браке должна быть свобода, в разумных пределах, разумеется, но свобода и право на личное пространство. Через пять лет такой жизни я уже не могла сказать, люблю ли собственного мужа или нет. Привыкла. Так привыкаешь к памятнику, который стоит в ближайшем скверике по дорогу на работу; к магазину, где ты покупаешь продукты; к дню выплаты зарплаты — последняя пятница месяца; так привыкаешь, что в ночь с 31 декабря на 1 января наступает Новый год. Вот и к присутствию Селезнева в своей жизни я привыкла.
А потом он начал снимать фильм. Странную
— Фильм некоммерческий, — сказала я, прочитав сценарий. — Сделать его ты сделаешь, но не продашь. Лучше черная комедия, но с обязательным хэппи-эндом. Кому нудны твои заклинания про нищих, сирых и убогих? Добро ты это снимал лет десять назад, тогда, может быть, на социалке бы и прокатило. Но сейчас конец девяностых, конец тысячелетия. Селезнев, я тебя умоляю: сними лучше мистику с детективным уклоном, разлетится, как горячие пирожки в двадцатиградусный мороз.
Как он орал! Комедия! Мистика! Детектив! Да лучше бы я ему сразу яду предложила. Цианистого калия, например. Неужели он так ошибся в своей жене?! Неужели родная жена — друг, товарищ, духовный единомышленник — не понимает таких простых вещей: что история маленького человека никогда не устареет?! Потому что мы все маленькие человеки, и мы все сражаемся против системы: будь то государственная машина или светская тусовка в районе Рублевки.
— Селезнев, вернись на землю! Ни один маленький человек не станет смотреть фильм про себя, любимого. «Шинель» Гоголя только в школе читают, а потом — никогда! И Достоевского тоже, разве что хандра осенняя разобьет. А ты — фильм. Мы же доллары впервые, можно сказать, в руках держим. Соки натуральные, свежевыжатые попробовали, за границу в массовом порядке съездили — а ты маленький человек. Да ты до Канн не доедешь — засмеют.
До сих пор уверена, что снимать он начал из чистого упрямства, чтобы доказать, что я неправа. Съемки пришлись аккурат на дефолт, когда проблемы маленьких людей интересовали разве что самих маленьких людей, да и то постольку поскольку. Но выкарабкался ведь, собака, нашел какого-то иностранного спонсора, озабоченного засильем массовой культуры, и съемки пошли. Спонсор присоветовал специалиста по элите и толпе. Причем настоятельно присоветовал. Пришлось взять, во избежание политически-идеологически-финансового конфликта. Так мы познакомились с Семеном Мазуриком.
Было в нем что-то такое, волнующее и напускное — в общем, лже мужское. На таких мужчин смотришь и думаешь: с таким бы и в постель легла, и в разведку бы пошла, да и на шалашик, пожалуй, согласилась. Но в постели он тороплив и суетлив, в разведке — болтлив и ненадежен, а в шалашике — пахуч, занудлив и прожорлив. Но все это узнается потом, когда подпускаешь к себе настолько близко, что даже и шага назад уже не сделать.
Но хорош, собака! И черный глаз горел, и гормон пошаливал, а то и зашкаливал. К тому же я еще со времен пионерского детства питаю слабость к бородатым мужчинам. Особенно в сексе. Но мои эротические переживания — мои эротические переживания. Вам о них знать совершенно ни к чему.
Мазурик появился через неделю после начала съемок. Прочитал сценарий, сделал несколько поправок карандашом и переговорил со сценаристом. Селезнев его упорно не замечал, так что общение пришлось взять на себя мне. Поговорили, приближаясь на цыпочках, ощупывая каждое слово языком, пунктиром восстанавливая направление возможной беседы. И так до первой развилки-перекрестка. Остановились, переглянувшись. Кто куда? И не сговариваясь, свернули налево. Все, понеслось. Любимые авторы. Любимые фильмы. Любимые идеи. Любимые исторические персонажи. Интеллектуальная дружба, у которой были все шансы перейти в интеллектуальную страсть (любовь?).