Ненужная семья

Фомина Татьяна

– Ты этого не сделаешь, – громко дышит мне в ухо.

– Ты можешь считать, как тебе нравится. Я предупредил. И это был последний раз, имей в виду. Остальное зависит только от тебя.

– Я тебя ненавижу! – выплёвывает со злостью.

– Я тебя тоже. Поэтому поторопи папочку… – не успеваю договорить.

– Да пошёл ты! – яростно перебивает меня Динара. – Ты ничего мне не сделаешь. Кишка тонка отрубить руку, которая тебя кормит. Вся эта грязь погубит и твою репутацию. Ты думаешь, что будешь кому-то нужен без связей, денег и перспектив? – На том конце провода раздаётся больной гомерический

смех. – Так что никакого развода ты не получишь, – заявляет Динара, просмеявшись. – Рано ты обрадовался, дорогой!

– Это ты так думаешь, – не хочу больше ничего слушать. Всё, что мне было нужно, я услышал. И я отключаю звонок.

Мне не требуется время, чтобы принять ситуацию. Такой вариант мы с Яном рассмотрели в первую очередь.

– Отправляй «посылку», – даю отмашку своему другу.

Глава 32

Ясмина

После разговора с Олегом сон как рукой снимает, и о том, чтобы даже просто попытаться уснуть, не может быть и речи.

Меня настолько поразил его вопрос «Она умерла?», заданный им как само собой разумеющееся, что я до сих пор не нахожу никаких слов, чтобы выразить то, что сейчас творится в моей душе. А если бы Алан не перевёл нужную сумму, операцию пришлось перенести, и (не дай бог!) это случилось, что бы тогда сказал Олег? Что об этом предупреждали врачи?

От одной мысли, что его нисколько не пугала возможная смерь дочери, моя близкая к ненависти неприязнь к этому человеку переливается через край. И если до этого я ещё как-то тормозила себя в эмоциях, ради Насти напоминая себе, что он всё-таки её отец, и она по-своему, но всё равно его любит, то после этого разговора Олег не оставил себе ни малейшего шанса на общение со своей дочерью. И вряд ли теперь что-то сможет изменить моё мнение.

Резко встаю с кушетки, служащей мне спальным местом, и подхожу к окну. Смотрю в темноту за стеклом на мирно спящий город и пытаюсь успокоиться. Но не получается. Перевожу взгляд на ночное небо, щедро усыпанное звёздами и мысленно прошу мерцающие крошечные огоньки беречь мою дочь. Больше мне ничего не нужно. Только, чтобы она была здорова. И только после этого могу вдохнуть немного спокойно.

Остаток ночи проходит без сна. Я просто лежу и слушаю ровное дыхание своей девочки. А утром, не дожидаясь обхода, иду в кабинет к Авилову. Я слишком хорошо знаю характер Олега и уверена, что он обязательно напомнит о себе своим появлением. Даже не столько ради беспокойства за здоровье своей дочери, сколько для возвращения в лоно ненужной семьи, которую он сначала бросил, а теперь вдруг решил «вспомнить». И то только потому, что в городе ему жить удобнее, чем в районном центре, из которого он так стремился вырваться.

Однако не успеваю я дойти до кабинета, как через приоткрытую дверь до меня доносится голос Льва Алексеевича:

– Алан, ты не перегибаешь?

Не знала, что Алан будет тоже здесь так рано.

– Нет. Не перегибаю. Пойми ты меня! Это вынужденная мера, а не потому что мне того вдруг захотелось.

– Не знаю, Алан. Я подумаю над твоим предложением, но не обещаю, что ответ будет

положительным. Я глубоко признателен за всё, что ты делаешь, но…

Мужчины выходят в коридор и натыкаются на меня.

– Ясмина Анатольевна? – Авилов в удивлении смотрит на моё растерянное лицо. – Что-то случилось?

– Доброе утро, Лев Алексеевич, – приветствую лечащего врача Насти и кивком здороваюсь с Аланом. – У меня к вам личная просьба, – стараюсь взять себя в руки, хотя в присутствии Мир-Алиева это непросто.

– Слушаю, – отвечает, но сам при этом косится на Алана.

– Я бы хотела запретить любые посещения своей дочери, – произношу твёрдо.

– Любые? – переспрашивает Авилов, снова взглянув на Мир-Алиева.

– Родственные, – поправляю себя, и взгляд мужчины пытается разглядеть что-то на моём лице.

– Так. Давайте, вы вдвоём обсудите этот вопрос, а я оставлю за собой окончательное решение. – Лев Алексеевич прерывает своё разглядывание и оставляет меня на Алана, мимикой и жестами показывая, что сам он пока очень занят.

– Яся, что случилось? – спрашивает Алан, когда Авилов, отдав быстрое распоряжение дежурной медсестре, скрывается из поля зрения.

– Пока ничего. Но я бы не хотела видеть в отделении своего мужа.

– Он приходил? – взгляд Алана и без того выглядевшего напряжённым ещё больше мрачнеет.

Качаю головой, показывая, что не желаю обсуждать с ним свою личную жизнь.

– Ладно, – оставляет этот вопрос и устало, словно и он не спал всю ночь, трёт переносицу.

– Яся, я предложил Авилову поставить в отделении своего человека.

– Зачем? – вскидываю на него свой взгляд. Не может же он знать, что Олег мне звонил?

– Чтобы ни тебя, ни Настю не беспокоили журналисты. Но ты можешь включить всех, кого не хочешь видеть. Ты не против?

Про журналистов я как-то даже и не подумала.

– Нет. Я не буду против. Только…

– Что? – мгновенно напрягается.

– Тебе это удобно? – беспокоюсь. – В конце концов, это опять же деньги.

– Яся, мне будет спокойнее, если в моё отсутствие вас никто не станет беспокоить.

– Ты куда-то уезжаешь? – вопрос слетает быстрее, чем мне того хотелось бы, и скрыть своё разочарование уже не получится.

– К сожалению, мне нужно отлучиться. Надеюсь, что ненадолго, – произносит, глядя в мне в глаза, но словно спохватывается и протягивает мне карточку с номером Батурина Яна Дмитриевича. – Я, возможно, буду не доступен. По любому вопросу, в любое время ты можешь звонить вот по этому телефону. Ян в курсе всего, поэтому он сразу поймёт, что нужно делать. Любого вопроса, Яся, даже если это касается только тебя лично, – добавляет после небольшой паузы.

– Даже так? – не могу скрыть удивления.

– Даже так, – кивает Алан. – Проводишь меня до лифта? – просит.

– Хорошо, – соглашаюсь, не видя в его просьбе ничего сложного.

Если бы мне кто-нибудь сказал, что спустя столько лет я буду идти рядом с Аланом и жалеть, что он уезжает, я бы не поверила. Но, как бы мне не хотелось думать иначе, я действительно жалею, что не смогу его видеть.

Алан останавливается, когда мы подходим к лифтам. В фойе никого нет, но он не спешит нажимать кнопку.