Необратимость
Шрифт:
Через пять минут он был в багажнике моей машины.
Этот парень, помимо всего прочего, известен как растлитель малолетних. Мне его не жаль.
Оглядев испещренный граффити бетон подземного перехода, он сплевывает.
– Всегда чувствовал, что ты свинья4. Оказывается, ты еще и крыса.
Может, он все-таки знает о моей бывшей работе?
Его лицо приобретает такой темно-красный оттенок, что становится почти фиолетовым, глаза стекленеют от сочетания химикатов и старой доброй ненависти. Ублюдок
Я хватаюсь за грудь в притворной обиде.
– Крыса? Ой, как больно, Проныра.
– По моему лицу расползается ухмылка.
– Я предпочитаю думать о себе как о лисе… в курятнике.
Господи, когда это все превратилось в животноводческую ферму?
Проныра открывает рот, но звук шин по крошащемуся асфальту прерывает его реплику. Он поворачивает голову, и его ухмылка исчезает, когда он видит темный внедорожник, направляющийся в нашу сторону.
– Покричи для меня, Проныра.
– О, черт, - шепчет он, в ужасе уставившись на мужчину, вылезающего с пассажирского сиденья. Теперь он понял.
Осмотрев нас двоих со стоическим выражением лица, мой контакт наклоняется достаточно низко, чтобы кивнуть кому-то в машине. Открывается водительская дверь, за ней - задняя.
В этот момент Проныра теряет самообладание.
– Подожди… Дольф!
– Он дергает наручники.
– Дольф! Я тебе не нужен. Это он. Он…
Приклад моего пистолета врезается в основание его черепа, и он падает, как мешок с картошкой. Я выдыхаю. Это было близко.
Мой собеседник направляется ко мне, а его марионетки следуют за ним. Ни один из них не моргает.
Дольф Ларссон - скандинавский трансплантолог, также известный как Викинг. Он может раздобыть что угодно, а также знает, как найти людей, у которых денег больше, чем морали, и которые готовы заплатить за всевозможные поганые вещи. Свою «продукцию» он поставляет отовсюду, и с ростом числа организаций черного рынка в этом регионе США работы у него хватает.
Проще говоря, он фрилансер, посредник, и когда я изучил череду похищений, у меня возникла теория. Если бы я делал ставки, то поставил бы на то, что Дольф и его команда приобретают многих из тех, кто исчезает. Вот почему мне нужно было сначала выйти на него. Потом я узнаю, кого он снабжает, и напрямую предложу свои услуги.
Как только я окажусь внутри, я разорву их на части.
Он идет ко мне размеренным шагом и останавливается, когда его ботинки касаются носа Проныры. Он оценивает меня, проводя языком по пожелтевшим зубам и растягивая молчание, как резиновую ленту. Эта тактика запугивания мне знакома. На большинство людей она подействовала бы, но для того, чтобы она подействовала, человек должен беспокоиться о своей безопасности.
Мне до этого далеко.
Мое сердце бьется ровно. Мне ничего не остается, как стоять здесь с невозмутимым выражением лица, пока Дольф меня
– Ник.
– Его акцент придает его голосу мелодичность, которая не соответствует его внешности.
– Давно тебя не видел.
Это мой привычный псевдоним в этих кругах. В последний раз, когда я имел дело с Дольфом, я служил в полиции и содействовал заключению сделки с оружием, которая загадочным образом сорвалась в последнюю минуту. Упс. Ходили слухи, что Ник провел за решеткой несколько недель, когда все это произошло, и мое прикрытие осталось в целости и сохранности.
Тем не менее, мне нужно действовать осторожно.
– Был занят.
– Я мрачно улыбаюсь.
– Ты же знаешь, как это бывает.
– Лучше говорить неопределенно, чем рисковать и говорить слишком много. Именно так можно определить, что люди обманывают - они продолжают болтать, пока не запутываются в собственной паутине лжи.
– Ага. Занят. Точно.
Я знаю его игру; хитрость в том, чтобы переждать. Показать ему, что я контролирую ситуацию. Меня беспокоит то, что я потерял из виду двух его спутников, и нет никакой возможности осмотреться, не оторвав глаз от их босса.
Несколько минут мы молча смотрим друг на друга.
Я наклоняю голову.
Ты меня не пугаешь, придурок.
Он ломается первым.
– Говоришь, у тебя есть то, что мне нужно?
– Стал бы я вызывать тебя сюда посреди ночи без всякой причины?
Ворчание.
– Что это?
– Дольф тычет носком ботинка в парня, растянувшегося у наших ног.
Предлагать уличный мусор вроде Проныры было рискованно, но у парня наверняка есть что-то, что кому-то нужно. Может быть, хорошая почка.
– По слухам, у тебя есть клиент, которому парень может пригодиться.
– Это моя догадка.
– Он вызвался добровольцем.
В ответ я слышу громкое фырканье.
– Он тебя обманул или что?
– Ну, ты правильно понимаешь.
– Я ухмыляюсь.
– Проныра не меняется.
– И что ты хочешь взамен?
– Слева от меня что-то движется. Я осмеливаюсь прервать зрительный контакт с Дольфом настолько, чтобы заглянуть ему за спину и мельком увидеть светловолосого водителя. Другого парня по-прежнему не видно.
– Считай это изъявлением доброй воли.
– У меня пересыхает во рту. В полумраке почти невозможно что-либо разглядеть.
– И предложением.
– В ответ он только приподнимает густые брови, поэтому я продолжаю.
– Ходят слухи, что у тебя есть какой-то крупный покупатель.
– Слухи, да?
Позади меня хрустит гравий. Внутри у меня все сжимается. Это была плохая идея. Я не подготовился. Но отыгрывать назад уже поздно; я могу только продолжать и делать все необходимое, чтобы выбраться из этой ситуации. Мои пальцы подрагивают на боку.