Необручница: На острове любви
Шрифт:
Любопытные сразу бросились выяснять, кто те двое сиров, ведь среди общего числа приехавших находились более известные политики. Но даже управляющие, которые знали многих знатных господ из Люмоса, пожимали плечами. Для них это были обычные маги, входящие в Совет. Сир Брис вспомнил смутно: якобы сир Вэн Делоне считался высококлассным экспертом по Сурьянским рудникам, а про сира де Венетта ничего особенного не слышал, если не считать слухи о его прекрасном владении оружием, несмотря на то, что имел дар воды, а не металла.
Коррективу внёс Райан, поделившись со мной и Тибо слухами,
Оказывается, месяц назад Роланд-младший имел неосторожность во всеуслышание объявить о своём желании связать себя брачными узами с одной из юных первокурсниц Королевской Академии — дочерью сира де Венетт. Скандал осложнялся тем, что Генриху давно сватали одну магессу, но к ней принц интереса не проявлял.
После скандала Его Величество установил срок для сына — два с половиной года (дочь де Венетта должна была закончить первую сиупень Академии). И только после этого принцу Генриху разрешат озвучить своё решение. Обручение с девушкой из славного рода, но не обладающей необходимой для королевской крови портальной магией, становилось препятствием к унаследованию короны. В случае чего, шансы надеть корону переходили к любому другому родственнику по королевской крови. В том числе Райану.
Однако портальным даром Ризы тоже не обладали, но магия поисковика считалась не менее приоритетной и редкой, её носителей в данный момент во всей Люмерии насчитывалось не более двух десятков. Некогда именно благодаря поисковой маг-силе Старшие Основатели нашли все необходимые для процветания Люмерии средоточия полезных ресурсов. Поэтому оставалось Райана женить на портальщице, и можно было потрясать правом на престол.
— А ты хочешь быть королём? — не удержавшись от, возможно, надоевшего вопроса, спросила я у Райана.
Гости перед ужином отдыхали в своих комнатах, а мы втроём — я, сир Брис и Райан — заперлись у меня. Мужчины валялись на моей кровати, сир Брис даже успел вздремнуть, я вязала жилет.
— Посмотри на Роланда, — зевнул Райан. — Ему всего пятьдесят, а выглядит он, как шестидесятипятилетний старик. Неужели ты мне желаешь быстрой старости? Да я лучше после сорока перееду на Аднод.
— Зачем?
— Чтобы в свои семьдесят выглядеть как Дорман на пятьдесят.
— Ты, как женщина, тоже мечтаешь скинуть возраст, — не открывая глаз, пробормотал сир Брис. — И не учитываешь тот факт, что работа на руднике — уже лотерея. Сколько тебе отведено прожить — известно одной Владычице.
— Не скинуть возраст, а продлить своё счастливое существование. Иначе зачем тогда все радости жизни? Чтобы через десять лет незнакомые люди считали меня братом отца? Увольте от этой чести! В западной части острова достаточно места, чтобы построить дом и заниматься рыболовством. У Аны, вон, и опыт есть.
Райан подмигнул мне. Сир Брис хмыкнул, а я продолжила думать об управляющем Риза, которому больше сорока пяти лет я бы не дала, так относительно молодо он выглядел и даже лучше, чем мой отец, с его вечно обветренным и загорелым до черноты лицом.
В восемь часов господ пригласили отужинать, и я помогала
После благополучно завершившегося ужина, Его величество с компанией изволил посидеть за дружеской беседой в гостиной Эдрихамов, а мы, слуги, вымыв посуду, тоже спокойно заняли наш на сегодня богатый стол. И только появление смущённого сира Бриса прервало нашу лумерскую идиллию.
— Ана, — сказал он, неожиданно появляясь на кухне и невольно заставляя всех подняться, — Его величество просит оказать ему честь рассказать о жизни лапешских рыбаков.
Я так растерялась, что Эве пришлось забрать у меня из рук ложку и кусок хлеба:
— Вам нужно переодеться, госпожа, и уложить волосы! — она соскочила вместе со мной.
— Ничего не нужно. Его величество просил Ану прийти, не беспокоясь о своём безупречном внешнем виде, который он заметил.
Тогда Эва помогла мне снять передник, и сир Брис повел меня, как маленькую, в гостиную, ухватив за ледяную ладонь своей горячей рукой.
По дороге в гостиную мы то и дело встречали инквизиторов. Один стоял у входной двери, второй — у лестницы, третий рядом с нужной дверью читал книгу, опершись на стену, бросил на меня быстрый цепкий взгляд — и снова уткнулся в страницы.
Мы вошли внутрь. Страшно было поднять свои глаза, я была словно слепая! Сир Брис подвёл меня к диванчику, я увидела лишь мужские колени, ко мне протянулась рука, и глубокий баритон Его величества пригласил:
— Присядь, дитя.
Я опустилась на краешек, чуть дальше, чем мне предлагала рука с массивным перстнем, в который был вставлен крупный яркий зелёный камень, и медленно подняла голову на собеседника. О, вблизи Его величество выглядел значительно лучше! И наконец я увидела, какого цвета его глаза, — такие же ярко-зелёные, как и тот камень, что украшал его бледную тонкую руку.
— Мне сказали, что твой отец — лапешский рыбак…
— Так и есть, ваше величество, — с трудом удалось вытолкнуть слова, и пришлось прочистить горло.
— Расскажи, дитя, как часто он выходит в море, хороший ли улов и хватает ли вашей семье дохода. Сколько людей в твоей семье?
— Нас восемь, сир, шестеро детей и родители…
Я почувствовала сразу, как изменился интерес к моему рассказу, будто воздух сгустился. Очевидно, тема многодетности была болезненной для всех магов.
— Шестеро детей! Великолепно! — засмеялся Его величество. Знатные сиры тоже улыбнулись. — И кого больше?
— Пятеро девочек и последний мальчик. Ему чуть больше года.
— Восхитительно! Владычица одарила лумеров бесценным даром сохранения рода…
Конец фразы вдруг стал глохнуть, будто в уши мне натолкали ваты, а потом и вовсе, слова становились тише и тише, пока не исчезли. Я стала задыхаться и слышала лишь собственный надсадный хрип, будто некто взял за горло и медленно сжимал пальцы. За несколько мгновений до этого Его величество в приподнятом настроении положил на мою руку свою ладонь, и от этого прикосновения, вероятно, мне стало плохо.