Необыкновенная жизнь Гесара, царя Линга
Шрифт:
Тротунг не слишком удивился этой новости. Он уже был готов к худшему.
— Мы никогда не сможем уничтожить это чудовище, — заявил он своей невестке. — Но, возможно, нам поможет кто-то более могущественный, чем мы. Боги и демоны могут быть подчинены только магией. Я пойду и посоветуюсь с гомченом [отшельником] Ратной из монастыря мутегп [45] .
На рассвете следующего дня верхом на коне Тротунг направился к горе, где жил отшельник. Весной каждого года тот покидал возглавляемый им монастырь и на протяжении всего лета находился в пещере, где
45
Термин мутегпа (тиб. mu stegs ра), или тиртхика (санскр.), в классическом языке относится к индуистским брахманам или джайнам, которые, с точки зрения буддистов, являлись последователями лжеучений, или еретиками. В разговорной же речи, в которой пересказывался Эпос о Гесаре, этот термин, возможно, описывает также адептов непальского тантризма. Об этом свидетельствуют и некоторые выражения, используемые в Эпосе.
Прибыв к жилищу отшельника, Тротунг с выражением почтения приблизился к гомчену. Он поднёс Ратне длинный белый шёлковый шарф, на который положил два больших куска бирюзы, а также совершил перед ним три поклона.
Ратна пригласил Тротунга сесть на ковёр, и они обменялись подобающими встрече приветствиями. Затем отшельник спросил у Тротунга о причине его визита.
— Это касается одного серьёзного дела, — отвечал тот, — очень важного для меня. Кое- кто меня беспокоит. Если бы ты мог меня от него избавить, я отдал бы тебе половину всего, чем владею.
Заклинатель снисходительно улыбнулся. Он обрёл способность подчинять и связывать клятвами демонов, но так и не смог победить свою жадность, которая была неутолима. Он знал, что Тротунг был богат, и перспектива наживы подогрела его алчность.
— Чем я могу быть полезен? — спросил он.
Не пропуская ни единой мелочи, вновь и вновь повторяя то, что он уже говорил. Тротунг поведал Ратне всё, о чём тому необходимо было знать: о прибытии Гонгмо, о мешке, который появился из неё, о ребёнке, рождённом ею, о тщетных попытках убить его.
Когда он закончил свою речь, отшельник самодовольно произнёс:
— Хотя тебе это кажется невыполнимым делом, для меня это пустяк. Какого роста ребёнок?
— Он по-прежнему ещё маленький мальчик, — ответил Тротунг.
— Очень хорошо. Положись на меня и не беспокойся. Завтра я пошлю три чёрных птицы, которые избавят тебя от него.
Сказав это, он вежливо выпроводил своего посетителя, поскольку пришло время для выполнения подношений злобным духам, которых он умилостивлял своими призываниями и ритуалами.
Вернувшись вечером домой. Тротунг немедленно рассказал невестке о результатах своей беседы с Ратной и заключённой ими сделке.
На этот раз они оба были убеждены в успехе предстоящего предприятия и с нетерпением ждали следующего дня.
Но мальчик прекрасно знал о визите Тротунга к отшельнику и о том, что тот для него готовил. Он сказал своей матери:
— Не пугайся того, что ты увидишь. Завтра здесь появятся враги, которые придут из долины, что простёрлась за твоим шатром. Принеси мне несколько птичьих перьев и несколько веток кипариса, длиной равных расстоянию между кончиками пальцев твоих разведённых в стороны рук [46] .
46
Сажень,
Нагини, помня о том, что её сын был воплощением бога, поспешила ему повиноваться.
Из веток мальчик смастерил лук и стрелы. Три волоса, взятые из правой части головы его матери, послужили тетивой для лука, а перья — для оперенья стрел.
Следующим утром появились птицы. Вместо перьев они были покрыты тонкими лезвиями из железа и меди, которые, как и стальные клювы, сияли на солнце. Тротунг и Гьяса, спрятавшись за занавесками в своих шатрах, наблюдали их приближение, готовые воочию увидеть драму, которая вот-вот должна была развернуться перед их взором.
Мальчик же, краем глаза заметив этих чудовищ, наложил стрелу на тетиву и направился к выходу из шатра.
Невидимые другим людям, на защиту позади мальчика встал Падмасамбхава с небесным войском. Мальчик выпустил из лука три стрелы подряд, и три птицы замертво упали на землю. С улыбкой на лице он вернулся домой.
Тротунг и Гьяса стояли как вкопанные, поражённые увиденным. Их охватил страх.
На следующий день, немного придя в себя после пережитого. Тротунг снова пришёл к Ратне.
Отшельник сидел у входа в свою пещеру. Увидев приближавшегося к нему предводителя Линга, он с уверенностью подумал, что тот несёт ему какой-то ценный подарок, как и обещал, и уже предвкушал обладание сокровищем.
Когда Тротунг предстал перед ним, отшельник, не тратя время на любезности, заявил:
— Мальчишка мёртв.
Лишь теперь он заметил удручённый вид своего гостя, и не видно было, чтобы он радовался полученным известиям.
— Нет, он не умер, — резко отвечал Тротунг. — Он убил твоих птиц тотчас же, как они прилетели. Он намного сильнее нас. Лучшее, что мы могли бы сделать — это бежать от него.
Несмотря на то, что отшельника встревожил этот неожиданный исход его колдовства, заклинатель, боясь потерять свою значимость в глазах предводителя, напустил на себя невозмутимый вид.
— Это неважно, — сказал он, — ничего страшного. Просто попытка. Такой результат был ожидаем. Ты обычный человек, мирянин, и не способен понять глубокий смысл наших действий и слов.
Когда я сказал «мальчишка мёртв», я имел в виду, что он ещё жив. Живой, но уже мёртвый. Для того чтобы понимать мои слова, нужно быть посвящённым. Даже не пытайся вникнуть. Тебе как мирянину от этого нет никакой пользы. Не беспокойся. Пошли ко мне завтра мальчишку. Я знаю, как избавить нас всех от него.
Затем он продолжил изменившимся голосом:
— Ты можешь положить свои подношения на ковёр.
Тротунгу пришлось признать, что, напуганный пережитым, он в спешке забыл принести дары.
Заклинатель нахмурился.
— Это не столь важно, — бросил он холодно. И затем с пафосом добавил: —Тот, чей взор ясно проникает во все три мира, безразличен к сокровищам этого мира.
Страшась последствий того, что он оскорбил отшельника. Тротунг почувствовал себя неуютно, и поэтому продолжил извиняться и давать обещания, но, не отвечая ему. Ратна выпроводил его, подав знак рукой, и чинно шагнул к себе в пещеру.