Необыкновенная жизнь Гесара, царя Линга
Шрифт:
Он разгневался, решив, что старый Гуру, законный муж двух благородных дам и герой многих любовных союзов, теперь положил свой глаз на Дзеден.
— Основатели глубоких учений, — сказал он. — уверяют нас, что всё в этом мире лишь игра и иллюзия. Они также утверждают, что действия знающего Гуру Пемы имеют под собой мотивы, непостижимые заурядному уму. Но столь глубокие знания — не для моей племянницы. Будь это объяснено как игра, сон или реальность, всё это не имеет значения. То, что она окажется в компании седовласого мужчины, только сделает её несчастной. Болезнь пощадила её, так не должен унести её и доктор!
Те, кто стояли возле Дурвы, задрожали,
Предводители нагов, которые собрались вокруг Падмасамбхавы, не обсуждали его желания и с должным уважением, единогласно решили отдать девушку своему спасителю.
Негодование Дурвы достигло пика, когда он услышал их решение. Он выхватил из рук предводителя шёлковый белый шарф [32] , который тот уже начал разворачивать, собираясь надеть его на шею избранной нагини, и, держа его на вытянутых руках, большими шагами направился к великому мастеру.
32
По-тибетски называется хадак (правильнее произносить кхатаг, тиб. kha btags). Эти шарфы подносятся повсеместно в Тибете в знак уважения или признательности, при приветствии прибывших путников и проводах уезжающих с пожеланиями им доброго пути. Их подносят статуям в храмах, священным текстам и т, и. Невозможно путешествовать в Тибете, не имея их под рукой. Качество материала и длина шарфа указывает на степень уважения к тому, кому этот кхатаг подносится.
— Всё, что у нас есть, — гневно заявил он, — мы поднесли тебе. Мы опустошили свою сокровищницу для того, чтобы разложить её содержимое у твоих ног. Если ты не доволен этими дарами, знай, что других мы тебе предложить не можем. А что касается молодой девушки, не льсти себе, думая, что ты её получишь. Ибо всей твоей силы и изощрённости не хватит, чтобы этого добиться.
Сияющие в небесах, солнце и луна озаряют весь мир — это доставляет радость!
Но иногда планета заслоняет их, и тьма окутывает вселенную — это весьма печально!
Когда семя посажено в землю, из него вырастет зерно — это то, что всеми желанно!
Если идёт град и уничтожает посевы — это очень печально!
Когда лама, что носит одеяния святого, проповедует глубокое Учение и практикует его — это то, что всеми приветствуется!
Но когда он вожделеет женщину — это прискорбно!
— Я закончил. Мне нечего больше добавить. Я не отдам тебе свою племянницу.
Опасно выводить из себя такого мастера, как Падмасамбхава. С пылающим ликом и сверкающим взором он приподнялся над своим троном. Все наги в испуге отступили.
— Подойдите те, кто образован и понимает язык метафор, — властно приказал он. — Я произнесу несколько слов в ответ:
— На деревенском рынке судили одного беднягу. Прохожий, исполнившись жалости к нему, вмешался и добился оправдания. Однако виновник, снова обретя свободу, тут же забыл о доброте заступника.
Человек был вынужден во искупление своих преступлений терпеть страдания в одном ил адов. Сострадательный бодхисаттва извлёк его оттуда и перенёс в чистую землю. Как только тот достиг блаженной обители, то забыл о своём спасителе.
Когда многих из вас
С устрашающим выражением лица Гуру Пема сделал несколько шагов, ламы, дакини и богини выстроились за ним в линию, вновь появился белый луч, эфемерная тропа, по которой он прибыл в мир нагов, своим концом коснувшись крыши. Наги, дрожа от ужаса, не могли найти слов, чтобы утихомирить гнев почтенного Гуру.
Тогда Менкен, держа в руках шарф из белого шёлка, вышел вперёд, положил его к ногам Гуру, и, совершив троекратный поклон, сказал сдавленным от страха голосом:
— О, драгоценный Учитель, прошу, не держи обиду. Мой брат безрассудно обратился к тебе, но в его намерения не входило столь неуважительное отношение. Прости его, можешь взять Дзеден. Я её отец. Её судьба зависит только от моих решений. Я отдаю её тебе. Пожалуйста, будь благосклонным, прими её.
— Как ты можешь утверждать своё отцовство лишь на основании старшинства? — начал было непримиримый Дурва, но около двадцати нагов набросились на него, и, запихнув ему в рот шарф, который он сжимал до этого в своих руках, выволокли прочь из дворца.
Смилостивившись, но сохраняя суровое выражение лица. Падмасамбхава отвечал кратко:
— Очень хорошо, я принимаю её. Через семь дней приведите Дзеден к берегу озера Лунгсен-Гоконгма. Она встретит там того, кто будет ей опорой [дословно: «Она найдёт там дакпо (тиб. "хозяин")»]. Сказав это, он поднялся над толпой нагов. Окружённый своей великолепной свитой, он направился по сияющей тропе, которая протянулась через всё небо, и вскоре исчез в облаках.
* * *
По прошествии семи дней несколько сотен нагов проводили свою младшую сестру к озеру, указанному Гуру Пема.
— Дочь моя, — сказал ей Менкен, — я должен оставить тебя здесь. Отправляйся в мир людей, как наказал тебе великий Гуру, полагаясь на него с верой. Он знает, что нужно живым существам, и не покинет тебя. Я дам тебе лошадь, корову, овцу, козу и собаку. Эти животные понадобятся тебе там, куда ты направляешься.
Бедная нагини горько плакала. Мысль о том, что она будет оставлена посреди пустыни, далеко от родного дома, наполняла её ужасом.
— Отец, — всхлипывала она, — ты приказал мне идти, но куда? Я не знаю дорог этой чужой земли. Когда я поднимаю глаза, то вижу огромное открытое небо, когда я опускаю их, то вижу бескрайнюю голую землю [33] . В какую сторону мне идти? Вон там лежит красная дорога, далее — белая, с этой стороны я вижу жёлтую тропу, а в отдалении проходят ещё несколько. Какую мне выбрать? Я не знаю. Пожалей меня, позволь вернуться на родину, не покидай меня, я не смогу без тебя…
33
Описание, точно отображающее бескрайние безлюдные просторы Северного Тибета.