Необыкновенное лето (Трилогия - 2)
Шрифт:
Наступление на Южном фронте только словно бы начинало развертываться. В день, когда вспыхнул мироновский мятеж, матросы Волжской флотилии ворвались в Николаевскую слободу, против Камышина, а на другой день красная пехота заняла Камышин. Тем ожесточеннее встречал Кирилл известия об авантюре Миронова. Еще больше, чем прорыв Мамонтова, ошеломила его внезапность угрозы с севера. Саратов в непрестанной череде потрясений напоминал Кириллу больного, который не успевал одолеть одну болезнь, как на него наваливалась другая. Не успевали миновать "окопные дни", когда горожане толпами ходили на рытье траншей,
И все же надо было отыскивать силы там, где они, казалось, иссякли.
Городской гарнизон, истощенный усилиями, которые понадобились на оборону от Врангеля и переход против него в наступление, мог выделить для борьбы с мироновцами лишь небольшие отряды.
Один такой отряд отправлялся в Хвалынский уезд и был - как сказал о нем военный комиссар - может, и не плох: до полутора сотен добровольцев и мобилизованных последнего призыва, сведенных в роту. Предстояло решить вопрос о командире: измена Миронова снова поднимала споры об отношении к бывшим офицерам царской армии как военным специалистам. При обсуждении кандидатуры военком назвал Дибича, отличившегося по формированию, но служившего в Красной Армии недавно и в боях не проверенного.
– Да что же я толкую, - добавил военком, - Дибича рекомендовал товарищ Извеков, он, наверно, скажет.
Кто-то заметил полушутливо, что если, мол, Извеков рекомендовал, пусть он и проверит свою рекомендацию в деле: дать его к Дибичу комиссаром! Замечание так бы и осталось не слишком серьезным, но общая мысль в эту минуту искала человека недюжинного и решительного, на которого можно было бы возложить полномочия более важные, чем комиссарство в роте, вплоть до права образовать на месте и возглавить революционный комитет, если бы обстоятельства потребовали. Назначением Извекова на маленький пост разрешилась бы большая задача, и полушутка прозвучала кстати.
Кирилл сказал кратко:
– Дибича я видел в боях с немцами. Командир мужественный и не аферист, пошел служить к нам, а не к белым вполне сознательно. Я за него ручаюсь.
На этом с вопросом о доверии Дибичу было кончено, - не потому, что не нашлось охотников перетряхнуть прошлое бывшего офицера, а потому, что сразу повели разговор об Извекове, тут же утвердили его комиссаром, и на него, в глазах всех, легла ответственность не только за Дибича или за роту, но будто и за события, которые могли произойти в Хвалынском уезде.
Часом позже Василий Данилович - уже командир сводной роты - явился, чтобы договориться с Извековым о подготовке предстоящего похода.
– Что значит человек на своем месте, - встретил его Кирилл, - даже румянец выступил! И ведь опять я с вами в одной части!
– Только вы с повышением, а я не дотянул и до старого, - сказал Дибич.
– Горюете? Вам на подносе счастье подается: не пройдет недели, как вы у себя дома, в своем Хвалынске.
– И как еще почетно, - улыбнулся Дибич, - с оружием в руках! Вот только не пришлось бы дом-то с боем брать.
– А что же особенного! И возьмем!
– сказал Кирилл.
– Вот вам карандаш, садитесь.
Он развернул карту Волги, и тотчас с удивительной живостью увидел, как
Но начали не с карты. Дибич рассказал, чем была в действительности рота, аттестованная, как "может, и не плохая". Красноармейцы не закончили даже ускоренной подготовки, старых солдат среди добровольцев числилось меньше половины, люди нуждались в одежде, сапогах, винтовок не хватало. Стали составлять списки потребного оружия, снаряжения, обмундирования, провианта. Когда подсчитали, сколько времени нужно на сборы, и выяснилось, что не меньше трех суток, Кирилл сказал:
– Плохо у нас получается. Мы должны это дело сократить вдвое.
– То есть как?
– А так, чтобы послезавтра на рассвете выступить.
– Я готов хоть сейчас выступить, да с чем? Палок в лесу нарезать - и то время надо. А тут придется каждую щель по цейхгаузам облазить.
– Придется проворнее лазить.
– И так мы с вами чуть не на минуты все рассчитали.
– Пересчитаем на секунды.
– Легко сказать. Я не первую роту сколачиваю.
– Наша рота особого назначения.
– Тем основательнее ее надо снабдить.
Кирилл посмотрел на Дибича тяжелым взглядом из-под осевших на переносье бровей.
– Вот что, Василий Данилович. Условимся, что бой уже начался. А в бою ведь у нас разногласий не будет, правда?
– Тут не разногласия, а простая арифметика.
– Значит, простая непригодна. Пересчитаем по арифметике особого назначения. Я беру на себя самое трудное. Что, по-вашему, труднее всего получить?
– Два пулемета нужно? Связь нужна? А попробуйте раздобыть провод.
– Хорошо. Попробую. Связь будет за мной. Срежу, на худой конец, вот этот аппарат, - сказал Кирилл, вдруг зачем-то стукнув ладонью по телефону.
– Один аппарат - еще не связь, - возразил Дибич.
– Найдем сколько надо. Дальше что?
Они перебрали и перечеркали свои списки, разделили между собой намеченную работу и взялись за карту.
Роте предстояло идти по большаку на Вольск и оттуда на Хвалынск. Это составляло двести двадцать верст. Дибич клал на весь марш пятеро суток, с привалами и ночлегами. На хорошем пароходе передвижение отняло бы день. Но все суда были брошены на южную операцию и пароход мог подвернуться только случайно. Поэтому Извеков предложил следовать на Вольск поездом (что больше чем удваивало путь до этого города, но сокращало время), а остаток дороги до Хвалынска - маршем. Такой комбинированный переход занял бы трое суток.
– Если не подведет чугунка, - сказал Дибич.
– Пары-то разводят дровишками.
– Нарубим, - сказал Извеков.
– И если Миронов не двинет от Пензы на юг и не перережет железную дорогу где-нибудь под Петровском.
– А для чего нас посылают? Будем драться там, где встретим противника.
– Нас посылают в Хвалынск. В Петровск пошлют других. Мы обязаны выполнить свою часть задачи.
– Задача в том, чтобы переломать врагу ноги, а на какой станции мы их переломаем - не существенно.