Неоновые Боги
Шрифт:
— Удиви друга и чуть не получи пулю в придачу. Тц, тц.
Часть напряжения покидает меня, усталость поднимается вслед за ней. Я хмуро вглядываюсь в темноту.
— Что ты здесь делаешь, Гермес?
Она вальсирует из моего шкафа, один из моих самых дорогих галстуков обернут вокруг ее руки, и одаривает меня яркой улыбкой.
— Я хотела тебя увидеть.
С трудом сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза.
— Больше похоже, что ты вернулась за остатками моего винного погреба.
— Ну, конечно, и это тоже. — Она отходит в
Гермес прислоняется к дверному косяку. — Знаешь, когда ты запираешь все свои окна и двери, это посылает твоим друзьям особое послание. Как будто тебе не нужна компания.
— У меня нет друзей.
— Да, да, ты одинокая гора одиночества.
Она отмахивается.
Я вешаю куртку на место и сбрасываю туфли. — Это не значит, что это удерживает тебя.
— Это достаточно верно. — Она смеется, звук обманчиво громкий, учитывая, какая она маленькая. Этот смех — одна из причин, по которой я не пытался повысить свою безопасность.
Как бы ни раздражали меня выходки ее и Диониса, дом кажется менее большим и угрожающим, когда они рядом.
Она хмуро смотрит на меня и указывает на мою рубашку и брюки.
— Ты не продолжишь стриптиз-шоу?
Я мог бы терпеть ее присутствие здесь, но у нас и близко нет уровня доверия, необходимого для того, чтобы я полностью разделся перед ней. Я никому так сильно не доверяю, но вместо того, чтобы сказать об этом, я сохраняю осторожный легкий тон.
— Это стриптиз-шоу, если тебя не пригласили?
Она усмехается.
— Не знаю, но, тем не менее, мне бы это понравилось:
Я качаю головой.
— Почему ты здесь?
— Ой. Это. Долг зовет. — Она закатывает глаза. — У меня есть официальное сообщение от
Деметры.
Мать Персефоны. Есть один элемент этого дерьмового шоу, который Персефона
на самом деле не затронула, и это то, как ее мать решила подтолкнуть ее к браку с опасным мужчиной исключительно ради амбиций, не поговорив с ней об этом. У меня много мыслей по этому поводу, и ни одна из них не добрая.
Я засовываю руки в карманы.
— Хорошо, давай послушаем, что она хочет сказать.
Гермес выпрямляется и поднимает подбородок. Несмотря на целый ряд различий, у меня внезапно сложилось впечатление о Деметре. Когда Гермес говорит, появляется голос Деметры. Мимика Гермеса — часть того, как она стала Гермесом, и она, как всегда, совершенна.
— Я не знаю, какую обиду ты лелеешь против Зевса и остальных Тринадцати, и, честно говоря,
мне все равно. Освободи мою дочь. Если ты причинишь ей вред или откажетешься вернуть ее, я отключу все ресурсы, находящиеся под моим контролем, в нижнем городе.
Я вздыхаю.
— Это не больше, чем я ожидал. Однако жестокость почти за пределами понимания. Она хочет,
чтобы ее дочь подыграла, поэтому она твердо намерена затащить Персефону обратно в верхний город — и к алтарю. И она наступит на моих людей, чтобы убедиться, что
Гермес расслабляется и пожимает плечами.
–
— Ты же знаешь, какие они, эти Тринадцать.
— Ты являешься членом Тринадцати.
— Как и ты. И, кроме того, я странная. Она морщит нос. — Также милая и привлекательный, и не
жаждущая определенного уровня безумия власти.
Я не могу с этим спорить. Гермес, похоже, никогда не играет в те игры, в которые играют другие. Даже Дионис сосредоточен на расширении своего маленького уголка карты власти Олимпа. Гермес просто… порхает вокруг.
— Тогда зачем занимать эту должность?
Она смеется и хлопает меня по плечу.
— Может быть, это просто потому, что мне нравится подшучивать над влиятельными людьми,
которые воспринимают себя слишком серьезно. Знаешь кого-нибудь, кто подходит по всем статьям?
— Очаровательно.
— Да, это так, — всхлипывает она. — Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Ты сейчас выводишь из
себя многих людей, и у меня такое чувство, что ты намерен вывести из себя еще больше, прежде чем все это закончится.
Она не ошибается, но мне все равно приходится сдерживать рычание.
— Все так быстро забывают, что Персефона убежала от них, потому что не хотела, чтобы Зевс и
Деметра заключили брак.
— О, я знаю. И, без лжи, это заставляет меня немного любить ее. — Она держит указательный и
большой пальцы на расстоянии доли дюйма друг от друга. — Но это ничего не изменит. Зевс размахивает своим гигантским членом, и все стараются дать ему все, что он хочет.
Я игнорирую это. — Для кого-то, кто так увлечен добрым образом матери-земли, Деметра быстро кладет своих дочерей на плаху.
— Она действительно любит своих девочек. — Гермес пожимает плечами. — Ты не знаешь, как
там, снаружи. На этой стороне реки ты король, и ты сделал действительно хорошее дело для своего народа. Они не тратят впустую усилия и ресурсы, воссоздавая блеск и гламур верхнего города, и они не вонзают друг другу в спину кинжалы, инкрустированные бриллиантами. — При моем взгляде она быстро кивает. — Это случилось. Ты должен помнить ту битву между Кратосом и Аресом. Этот ублюдок просто подошел к нему посреди вечеринки, выхватил кинжал и… — Она делает колющие движения. — Если бы Аполлон не вмешался, было бы прямое убийство, а не просто нападение со смертельным оружием.
— Я уверен, что, должно быть, пропустил ту часть отчета, где Арес был арестован по указанным
обвинениям.
Она пожимает плечами.
— Ты знаешь, как это бывает. Кратос не входит в число Тринадцати, и он скупился на прибыль
Ареса. Ссора была восхитительной драмой; суд не был бы таким.
Если когда-либо и был хороший пример того, как Тринадцать злоупотребляют своей властью, то вот он.
— Это ничего не меняет. Персефона пересекла мост. Она здесь. — И она моя. Я не говорю