Неоновые Боги
Шрифт:
— Ты упрямая маленькая дурочка. — Аид чертыхается и подхватывает меня на руки, прежде чем
я успеваю упасть на пол. — Почему ты не сказала, что у тебя кружится голова?
Мне требуется мгновение, чтобы смириться с тем фактом, что я снова в объятиях Аида, что резкого контакта с полом так и не произошло. — Я в порядке.
— Ты, черт, не в порядке. Ты чуть не упала. — Он крадется через оранжерею и спускается по
лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, с грозным выражением лица.
— Ты и все остальные
возможно, и хотели бы играть быстро и свободно со своим здоровьем, но я — нет.
Я мельком вижу испуганного Мэтью, когда Аид бросает ключи обратно, а затем мы выходим на улицу. Я ерзаю в его объятиях.
— Я могу идти.
— Ты, безусловно, не можешь. — Он преодолевает кварталы между цветочным магазином и
своим домом с поразительной скоростью. Он действительно проверял свой шаг, когда мы небрежно прогуливались раньше. Часть меня хочет продолжать спорить, но правда в том, что я все еще чувствую легкое головокружение.
Он практически вышибает входную дверь. Вместо того, чтобы опустить меня, как я ожидаю, он марширует вверх по лестнице, минуя вторую площадку. Как бы мне ни было неприятно, что со мной обращаются как с ребенком — даже если, возможно, мне следовало сказать что — то по дороге в оранжерею о плохом самочувствии, — он разжег мое любопытство. Джорджи поймала меня сегодня утром, прежде чем у меня появилась возможность по-настоящему исследовать, так что единственное, что я видел, — это секс-подземелье, моя комната и кухня. Третий этаж для меня совершенно новый.
Это меня немного приободряет.
— Куда мы направляемся?
— Тебе, очевидно, нельзя доверять, чтобы ты сама о себе заботилась, поэтому я должен лучше
присматривать за тобой.
Я сдаюсь и прижимаюсь щекой к его плечу. Мне действительно не должно нравиться, что этот мужчина носит меня так сильно.
— Наверное, у меня просто низкий уровень сахара в крови, — бормочу я. — В этом нет ничего
особенного. Мне просто нужно что-нибудь съесть.
— Ничего страшного, — повторяет он, как будто не понимает слов. — Ты позавтракала всего несколько часов назад.
Моя кожа горит, и я не могу встретиться с ним взглядом. — Я перекусила.
— Персефона. — Он издает звук, впечатляюще похожий на рычание. — Когда ты в последний раз
ела полноценно?
Я не хочу быть честной, но я знаю, что лучше не лгать ему, когда он в таком состоянии. Я рассматриваю свои ногти. — Может быть, позавтракала в день вечеринки.
— Это было три дня назад.
— С тех пор я, конечно, поела. Просто не то, что, как я подозреваю, ты имеешь в виду. Он не
сразу отвечает, и я, наконец, смотрю на него. Аид стал таким холодным, удивительно, что мое дыхание не ощущается в воздухе между нами. Я хмурюсь.
— Я не ем, когда у меня стресс.
— Теперь это меняется.
— Ты не можешь просто объявить, что что-то
— Смотри на меня, — рычит он.
Аид открывает дверь в то, что кажется кабинетом, хотя я вижу кровать
через дверной проем на другой стороне комнаты. Он подходит к дивану и опускает меня на него.
— Не двигайся.
— Аид.
— Персефона, клянусь богами, если ты не подчинишься мне на этот раз, я свяжу тебя и
накормлю с руки. — Аид указывает на меня тупым пальцем. — Не вставай, черт, с этого дивана. — Затем он уходит, стремительно выходя из комнаты.
Я показываю язык в закрытую дверь.
— Король драмы.
Искушение подглядывать почти непреодолимо, но я не думаю, что он блефует со своей угрозой связать меня, поэтому мне удается подавить свое любопытство и сидеть спокойно. Аид не заставляет меня долго ждать. Менее чем через десять минут дверь открывается, и он входит, сопровождаемый пол дюжиной людей.
Я чувствую, как мои глаза становятся все шире и шире, когда один из них ставит передо мной маленький столик, а остальные пять ставят на него еду на вынос из пяти разных ресторанов.
— Что это, Аид? Ты украл чью-то еду,
чтобы доставить ее сюда так быстро? — Затем обрисовывает полное количество. — Я не могу съесть все это.
Он ждет, пока его люди выйдут, а затем закрывает дверь.
— Ты съешь немного этого.
— Это так расточительно.
— Пожалуйста. Мой народ любит объедки до поистине нечестивой степени. Оставшейся еды не
хватит на весь день, как только ты закончишь. — Он переставляет коробки на столе и придвигает все это ближе ко мне.
— Ешь.
Немалая часть меня хочет сопротивляться просто ради сопротивления. Но это недальновидно. Если у меня кружится голова, это значит, что мне нужны калории, и прямо передо мной их пир. Это простая логика. Я все еще пристально смотрю на
него.
— Перестань пялиться на меня, пока я пытаюсь есть.
— Боже упаси. — Он шагает к столу на другой стороне комнаты. Он меньше, чем я ожидала, хотя
темное дерево и фигурки, вырезанные на его ножках, придают ему драматический колорит. При первой же возможности я окажусь на полу, пытаясь понять, что изображено на этих резных рисунках. Чтобы посмотреть, соответствуют ли они стилю колонн на зданиях.
Это не то место, где он проводит настоящую работу. Нет никакого способа. Аид, кажется, достаточно банален, чтобы предпочитать свое рабочее место чистым и организованным, но оно слишком нетронуто, чтобы им можно было пользоваться изо дня в день. Более того, его комната находится прямо за дверью в углу. Никто не проводит собрания так близко от того места, где они спят. Это было бы в высшей степени глупо.
Что не совсем объясняет, почему он привел меня сюда, а не в одну из многих других комнат в доме.