Неоновые Боги

Роберт Кэти

Центр Олимпа так же тщательно отполирован, как и башня Зевса. Все витрины магазинов создают единый стиль, элегантный и минималистичный. Металл, стекло и камень. Это красиво, но в конечном счете бездушно. Единственным показателем того, какие предприятия находятся за различными стеклянными дверями, являются изящные вертикальные таблички с названиями компаний. Чем дальше от центра города, тем больше индивидуального стиля и колорита просачивается в окрестности, но так близко к башне Додона, Зевс контролирует все.

Если мы поженимся, закажет ли он для меня одежду, чтобы я органично вписывалась в его эстетику?

Контролировать мои визиты к парикмахеру, чтобы придать мне тот образ, который он хочет? Следить за тем, что я делаю, что я говорю, что я думаю? Эта мысль заставляет меня содрогнуться.

Мне требуется пройти три квартала, прежде чем я понимаю, что слышу не только свои шаги. Я оглядываюсь через плечо и нахожу двух мужчин в полуквартале позади. Я ускоряю свой темп, и они легко подстраиваются под него. Не пытаются сократить дистанцию, но я не могу избавиться от ощущения, что за мной охотятся.

В это позднее время все магазины и предприятия в центре города закрыты. В нескольких кварталах отсюда играет музыка, должно быть, какой-то бар еще открыт. Может быть, я смогу оторваться от них там — и согреться в процессе.

Я делаю следующий поворот налево, идя в направлении звука. Еще один взгляд через плечо показывает, что позади меня только один мужчина. Куда делся другой?

Я получаю ответ через несколько секунд, когда он появляется на следующем перекрестке слева от меня. Он не загораживает улицу, но все мои инстинкты подсказывают мне держаться от него как можно дальше. Я поворачиваю направо, снова направляясь на юг.

Чем дальше я удаляюсь от центра города, тем больше зданий начинают отличаться от изображения идеальности. Я начинаю видеть мусор на улице. У некоторых предприятий на окнах есть решетки. К грязным дверям даже приклеен один или два знака о лишении права выкупа. Зевса волнует только то, что он может видеть, и, по-видимому, его взгляд не распространяется на эту часть.

Может быть, это холод путает мои мысли, но мне требуется слишком много времени, чтобы понять, что они направляют меня к реке Стикс. Истинные страхи впиваются в меня зубами. Если они загонят меня в угол у берега, я окажусь в ловушке. Между верхним городом и нижним городом есть только три моста, но ими никто не пользуется — с тех пор, как умер последний Аид. Переправа через реку запрещена. Если верить легенде, на самом деле это невозможно, не заплатив какую-то ужасную цену.

И это в том случае, если мне вообще удастся добраться до моста.

Ужас дает мне крылья. Я перестаю беспокоиться о том, как сильно болят мои ноги на этих смехотворно неудобных каблуках. Холод едва ощущается. Должен быть способ обойти моих преследователей, найти людей, которые могут помочь.

У меня даже нет моего гребаного телефона.

Черт возьми, я не должна был позволять эмоциям брать верх надо мной. Если бы я просто подождала, пока Психея принесет мне мою сумочку, ничего бы этого не произошло… Так ли это?

Время перестает иметь значение. Секунды измеряются в каждом резком выдохе, вырывающемся из моей груди. Я не могу думать, не могу остановиться, я почти бегу. Боги, у меня болят ноги.

Поначалу я едва различаю шум несущейся реки. Его почти невозможно расслышать из-за моего собственного неровного дыхания. Но вот она передо мной, мокрая черная лента, слишком широкая, слишком быстрая, чтобы плыть

безопасно, даже если бы было лето. Зимой это смертный приговор.

Я оборачиваюсь, чтобы найти мужчин ближе. Я не могу разглядеть их лица в тени, и это как раз в то время, когда я понимаю, насколько тихой стала ночь. Звук этого бара едва слышен на расстоянии.

Никто не придет, чтобы спасти меня.

Никто даже не знает, что я здесь.

Мужчина справа, тот, что повыше, смеется так, что мое тело борется с дрожью, которая не имеет ничего общего с холодом.

— Зевс хотел бы поговорить.

Зевс.

Неужели я думала, что эта ситуация не может стать хуже? Глупо с моей стороны. Это не случайные хищники. Их послали за мной, как собак за убегающим зайцем. Я ведь не думала, что он будет стоять сложа руки и позволит мне сбежать, не так ли? По-видимому, так, потому что шок крадет то немногое, что у меня осталось. Если я перестану убегать, они заберут меня и вернут моему жениху. Он посадит меня в клетку. У меня нет абсолютно никаких сомнений в том, что у меня не будет другой возможности сбежать.

Я не думаю. Я ничего не планирую.

Я сбрасываю каблуки и бегу, спасая свою жизнь.

Позади меня они ругаются, а затем раздаются их шаги. Слишком близко. Река

здесь изгибается, и я иду вдоль берега. Я даже не знаю, куда направляюсь.

Прочь. Мне нужно убежать. Мне все равно, как это выглядит. Я бы бросилась в саму ледяную реку, чтобы спастись от Зевса. Все что угодно лучше, чем монстр, который правит верхним городом.

Передо мной возвышается Кипарисовый мост, древний каменный мост с колоннами, которые по окружности больше меня и вдвое выше. Они создают арку, которая даёт впечатление, что этот мир остался позади.

— Остановись!

Я игнорирую крик и ныряю в арку. Больно. Черт, все болит. Мою кожу покалывает, как будто ее до крови царапает какой-то невидимый барьер, а мои ноги чувствуют себя так, словно я бегу по стеклу. Мне все равно. Я не могу остановиться сейчас, когда они так близко. Я едва замечаю туман, поднимающийся вокруг меня, волнами поднимающийся с реки.

Я уже на полпути через мост, когда замечаю мужчину, стоящего на другом берегу. Он закутан в черное пальто, руки в карманах, туман клубится вокруг его ног, как собака у хозяина. Причудливая мысль, которая является лишь еще одним подтверждением того, что я не в порядке. Я даже не нахожусь в том же царстве, что хорошо.

— Помогите! — Я не знаю, кто этот незнакомец, но он должен быть лучше того, кто преследует

меня. — Пожалуйста, помогите!

Он не двигается.

Мои шаги замедляются, мое тело, наконец, начинает отключаться от холода, страха и странной режущей боли при пересечении этого моста. Я спотыкаюсь, почти падая на колени, и встречаюсь взглядом с незнакомцем. Умоляюще.

Он смотрит на меня сверху вниз, неподвижный, как статуя, закутанная в черное, кажется, целую вечность. Затем он, кажется, делает выбор: поднимая руку, протягивая ко мне ладонь, он манит меня через то, что осталось от реки Стикс. Я, наконец, достаточно близко, чтобы увидеть его темные волосы и бороду, представить интенсивность его темного взгляда, когда странное гудящее напряжение в воздухе, кажется, расслабляется вокруг меня, позволяя мне пройти последние шаги на другую сторону без боли.