Неостывший лед
Шрифт:
— Но как же ты… — я не сумела договорить, потому что стена начала отодвигаться, и яркий свет ослепил меня.
Но больше всего меня ослепляли злость и обида. Доверять на Севере нельзя никому, даже тому, кто отдал свою кофту девушке, которая мерзла. Я стащила с себя джемпер и кинула в сторону Николаса.
— Свободны, — рявкнул Жан и направился к лестнице. — Леона, через двадцать минут подаешь нам завтрак.
— Слушаюсь, — ответила я, оглянувшись на стену, которую забыл задвинуть хозяин дома.
Николас, выглядевший слегка помятым и растрепанным, проследил за моим взглядом, и удивление застыло на его лице. Наверное, такое было впервые: Жан действительно не закрыл темную комнату!
Двадцати
Глядя на все разнообразие еды, кажется, впервые за все время на Севере, я поняла, что очень сильно хочу есть. То ли сотрясение моего мозга прошло, то ли мой организм привык уже ко всему, что произошло со мной.
— Дядя, ты хотел что-то сказать Леоне, — произнесла Николь, выдернув Жана из его мыслей.
— Что? Ах, да. Леона, ты помогаешь готовиться Николь к свадьбе. Сегодня тебе разрешено поехать с ней, куда бы моей племяннице не вздумалось поехать. Уилл присмотрит за вами.
А вот это интересно. Имя, начинающееся на букву, на которую ни одно имя южан не начиналось… Значит, кто-то из северян будет следить за каждым нашим шагом, но, честно говоря, мне все равно. Я наконец-то выйду за пределы этого дома, и темная комната будет от меня далека как никогда. Правда, я хотела воспользоваться забывчивостью Жана и осмотреть комнату при свете, да и понять, как отодвигается эта стена тоже бы не мешало. А еще найти браслет. И поискать библиотеку в этом большом доме, потому что "Географические открытия" больше не лежали на боковом столике. Но все эти дела потом. Меня ждала свобода!
Выйти за пределы дома и сада — это ли не счастье! Если быть точнее, то выехать на машине, неслышно движущейся по дороге, с прозрачными боковыми стенами. Уилл, наш водитель и телохранитель, вел быстро, но аккуратно.
Я видела все, мимо чего мы проезжали: дома, похожие на тот, где я жила, идеально выбеленный, с огромными прямоугольными окнами и металлическим блеском крыши; деревья приглушенных цветов, таких же людей, облаченных в не слишком яркие одежды. Вокруг все сверкало чистотой и правильностью форм. Слишком скучно… Как будто все улицы были созданы ради мечты одного перфекциониста. А на Юге ничего не блестело, кроме бликов солнца на поверхности воды и росы на траве, не было всей этой геометрии, зато чувствовалась свобода, не смотря на то, что ее как раз нам и ограничили северяне. Все эти сверкающие здания, на которых мелькала слишком ярким светом реклама ресторанов и магазинов, тоже красивы, но к ним привыкаешь, от этого всего глаза быстро устают, ведь это иллюзорная красота, на нее невозможно смотреть долго. А на колышущуюся траву на южных лугах я могла смотреть долго, а еще на первые звезды, проглядывающие в серых сумерках, да много чем, что было на моей родине, я могла любоваться бесконечно… Я вздохнула, вспомнив свою семью. Как они? Что делают сейчас? Кто теперь вносит в их размеренную жизнь чуточку сумасбродности… Потом я подумала о своих друзьях и поняла, что мне очень их не хватает.
— О чем думаешь? — поинтересовалась Николь, до этого уткнувшаяся в очередной журнал, а теперь со скучающим видом
— О своих друзьях.
— Сейчас забудешь обо всем! Мы приехали.
Машина остановилась около высокого стеклянного здания с мерцающими неоновыми вывесками. Вокруг были однотипные здания, такие же высокие, стеклянные, только реклама различалась на них. Чувство разочарования возникло мгновенно. Я напрасно думала, что почувствую здесь свободу. Та же комната, только большего размера, и облаченная в неон и стекло.
Мы зашли в огромный холл, где в центре красовался большой фонтан с синей подсветкой. Я давно заметила, что северянам нравятся холодные тона, а теплых они предпочитают сторониться. Я успела провести рукой по холодной воде, почувствовав брызги на своем лице прежде, чем мы свернули в сторону красовавшейся вывески, где было изображено пышное красное платье. Мы прошли через крутящуюся прозрачную дверь и попали в царство свадебных платьев. Все они были красного цвета, потому что у северян существовал такой свадебный обычай: невеста в красном, жених в сером или серебристом.
Платье Николь, окаймленное бриллиантовой россыпью, стоило целое состояние. Дизайнер платья, худая, с серыми глазами и короткими платиновыми волосами женщина, явно была в восторге от своего творения. Я сама залюбовалась Николь в этом платье. Подчеркивающее ее хрупкую фигуру, оно явно показывало, кто будет самой прекрасной невестой Севера, если только этой невесте удастся убрать печальное выражение со своего лица.
— Николь, ты очень красива! — подбодрила я девушку, но та лишь махнула рукой и ушла в примерочную.
— Не понравилось? — спросила дизайнер платья таким отчаянным тоном, что мне пришлось приврать.
— Что вы! Даже слишком понравилось, — заверила я ее, но тут мы обе услышали громкие всхлипывания из примерочной. И я поспешила добавить. — Расстроилась, что придется снимать.
Дизайнер улыбнулась мне и дотронулась до брошки в виде белки на моем плече.
— Красивая. Интересный дизайн… и материал.
— Друг сделал специально для меня.
— За сколько продашь?
— Ой, нет. Брошка не продается.
— Торгуешься?
— Совсем нет. Она действительно бесценна для меня. Пойду помогу с платьем.
Направляясь к примерочной, я успела заметить недовольный взгляд дизайнера, которая явно не желала понять, почему я не продаю ей брошку. Ох уж эти избалованные северяне! Неужели у них не существует дорогих для их сердца вещей, которые не могут измеряться материальным?
Заходить в кабинку к Николь мне не хотелось, но и слышать ее рыдания совсем рядом, было невозможно. Я отодвинула неоновую дверцу и обнаружила девушку на полу в полурасстегнутом платье, подол которого явно был порван. Нервно сглотнув и радуясь, что дизайнер не видит того, что случилось с ее творением, я быстро прикрыла за собой дверь. Николь увидела меня не сразу. Окруженная своим неведомым мне горем, она была окутана им, как коконом, сквозь который не могла выбраться на свет. Только сейчас я окончательно поняла, что свадьба действительно была для нее трагедией.
— Помоги мне снять его, — прошептала она, вытирая ладонью глаза.
Я подошла к Николь и за несколько долгих минут освободила ее. Платье было тяжелым, ведь драгоценных камней на нем было так много, что мои глаза не могли смотреть на него слишком долго. И все равно оно было прекрасным и достойным самой королевы. Но королевы остались только в сказках, которые я любила читать до сих пор.
— У вас там все в порядке? — спросила дизайнер за дверью.
— Все хорошо. Невеста перенервничала, это бывает, — наспех ответила я и передала Николь бутылку воды, которую предусмотрительно захватила с собой из машины.