Неостывший лед
Шрифт:
Там я бросилась на кровать и сжала пальцами покрывало. Нет, Николас, ты не пойдешь со мной. Никто из тех, кто мне сейчас дорог, не пострадает. Я пойду одна.
Прошло несколько дней. Я отдыхала и набиралась сил, проводя время в чтении, неспешных прогулках по саду и беседах с Уиллом. Николас повез Николь к бабушке и должен был вернуться этой ночью. Николь еще в самом начале передала мне мою сумку с вещами, в которой лежало и мамино свадебное платье, которому я вернула прежний чистый вид. И теперь платье перешло к Николь на хранение, потому что на Край нужно было взять лишь самое необходимое и нетяжелое. Уилл позаботился
Мой план был простым. Я не могла доехать до Ледяного леса, через который нужно было пробраться к Северным горам, без помощи Уилла и Николаса, потому что на машине это было намного быстрее. Но дальше я собиралась идти без них. В первый вечер, когда мы разобьем палатку, я уйду от них, пока они будут спать. Конечно, без палатки мне придется тяжко, но я надеялась на надежность спального мешка. Кроме того, в горах наверняка должны были быть какие-нибудь пещеры, в которых можно было бы скрыться от непогоды. Перебравшись через горы, я окажусь совсем близко к Краю. А там… Я совсем не знала, что меня ждет. Я даже спрашивала Уилла, но и он не знал точного ответа. Иди туда, зная куда, но не совсем понимая, а что дальше? Приходилось полагаться на то, что Духи Леса мне помогут.
— Уилл, ты доверяешь Джесперу? — спросила я, сидя на скамейке в саду.
Лето на Севере подходило к концу, и чувствовалось, как становится заметно холоднее даже днем. Солнце больше не грело, и я закуталась в мягкий плед по самый подбородок. Уилл тренировался в готовке на газовой горелке, которая, как он думал, должна была нам послужить в походе.
— Ему никто не доверяет, — ответил Уилл. — Николас даже не рассказал ему о том, куда на самом деле везет Николь.
— Это правильно. Я не верю, что он помогает от чистого сердца.
— Да. Но именно благодаря ему у нас есть все для того, чтобы продолжать наш путь. Было бы странно отказаться от этого.
— Точно, — сказала я, вынимая руку из пледа, чтобы убрать волосы с лица.
— Чем дальше на Север, тем больше существ нам встретиться, — со вздохом произнес Уилл. — Василиски — это только начало.
— Может, удастся договориться и с ними? — предположила я и спросила то, что меня давно интересовало: — А драконы там есть?
— Наверное. Когда мы начали развиваться, создавать все эти районы, многие существа ушли подальше от людей: в леса, горы и на Край. На Крайний Север, как ты сама понимаешь, очень мало, кто хотел бы идти. А экспедиции, которые мы создавали, чтобы понять, что там творится, были безуспешными. Возвращались всего несколько человек, да и то тронувшиеся умом.
— И что они говорили?
— Я не знаю. Им не давали говорить. Просто смеялись над ними. После двух или трех безуспешных попыток Владыка запретил путешествовать на Край.
— Это интересно… А где сейчас эти люди, которые вернулись из экспедиций?
— Не знаю, — пожал плечами Уилл, вернувшись к своему основному занятию.
— Уилл, а почему ты работал водителем у Жана? Я думала, что все северяне богаты и не выбирают себе такие профессии.
— Ты ошибаешься. Чем дальше вглубь Севера, тем беднее жители. Не так, как у вас, конечно. Но в сравнении с тем местом, где ты работала, намного проще. Я как раз из глубинки. Мы заедем
Неожиданно было услышать такое про северян, потому что нам на Юге постоянно твердили, что у наших врагов есть все, чего нет у нас. Как же так? Оказывается, северяне не все богачи. Значит, те официантам из ресторана в замке тоже приходится зарабатывать себе на хлеб. А я наивно полагала, что они просто ничем другим больше не хотели заниматься.
— Моя мама чудесно готовит вишневый пирог, — продолжал Уилл. Если он начинал о чем-то вспоминать, то мог долго говорить об этом. — Тебе понравится. А еще…
— Может, не надо? — перебила я его. — Все, с кем мы пересекаемся, так или иначе страдают.
— Мы же ненадолго, — возразил мне Уилл. — Не думаю, что встреча повредит моим родным.
Еще немного выслушав Уилла, который рассказывал веселые истории из своего детства, и окончательно замерзнув, я вернулась в свою комнату. Скоро все изменится. Придется терпеть лишения, встретиться с настоящим холодом и северными ветрами. А здесь, в этом теплом доме, все это казалось таким далеким и иллюзорным. Ведь это и есть мое последнее пристанище перед тем, как отправиться на Край. Здесь я запасалась силами идти дальше. А что там дальше, понятно и так: опасности, много опасностей, о которых сейчас не стоило бы и думать.
Мой взгляд переместился на сумку, в которой почти ничего не осталось из тех вещей, что я брала с собой на Юге. Хотя… Я вдруг вспомнила про одну вещь, которую никогда не хотела бы больше видеть. Тем солнечным утром перед купанием в реке я оставила заколку, подаренную Ренатой, в своей сумке, боясь намочить ее и испортить. Лучшая подруга меня предала, а я переживала за сохранность ее подарка…
Я достала заколку из сумки и повертела ее в руке. Красивая… И напоминает о дружбе, которая разрушилась из-за чьей-то эгоистичной мечты. И ведь я тоже мечтала… совсем не о том, что происходит со мной сейчас. Неужели я могла бы предать кого-то из близких и друзей, лишь бы вернуть себе надежду на то, что будет все, как я себе надумала? Нет, я была уверена, что никогда не смогу сделать такое.
В дверь громко и решительно постучали. Неужели Николас вернулся раньше, чем должен был? С заколкой в руке я подбежала к двери и распахнула ее. Передо мной действительно стоял Николас и улыбался.
— Решила меня заколоть? — поинтересовался он, глядя на заколку.
— Нет… Просто разбирала сумку, — ответила я, любуясь его взлохмаченной прической и теплотой взгляда голубых глаз.
Я стояла и смотрела на Николаса, как будто впервые видела его. Он стал совсем другим и таким мне очень нравился. Как жаль, что та поляна с нашим поцелуем оказалась для него лишь игрой воображения. Если бы…
Я не успела дорассуждать, потому что очутилась в объятиях Николаса, и его теплые губы прижались к моим. Заколка со стуком упала к нашим ногам, но мне было совсем не до нее. И не до спасения мира. Сейчас в этой комнате были только мы, и ни о чем другом я не хотела и думать.
— Я скучал, — сказал Николас после того, как наши губы разомкнулись.
— Я тоже.
Это было правдой. Не произнести вслух такие слова нельзя, потому что долго хранить их внутри себя невозможно. Об этом хочется говорить и кричать. Но сомнения все равно назойливо досаждали меня даже сейчас.