Неотразимый обольститель
Шрифт:
Глава 14
Следующие два дня Беатрис провела в окружении экономистов и специалистов по финансовым операциям и еще продолжала разрабатывать предложения по открытию ново-гр банка, чтобы представить их на собрании членов правления. В этот день, как обычно вечером, вернулась Присцилла. На этот раз не было никакого взрыва негодования в холле, никакого возмущения, никаких слез. Племянница обменялась несколькими словами с Ричардсом, сняла шляпку и с несчастным видом поднялась в свою комнату. Вскоре в дверях кабинета Беатрис появились Диппер и Шоти для ежедневного доклада.
– Ну, мы больше
– У нас теперь новый проект, – пустился в разъяснения Диппер. – Оборудуем новую спальню для женщин. И все было бы хорошо, – он взглянул на Шоти, и тот втянул голову в плечи, – если бы господин Джеффри хоть немного помог нам.
– Он был прав – там на чердаке один хлам, – вмешался Шоти.
– Вот тот комодик был точь-в-точь такой, как у моей мамаши еще на родине, – возразил Диппер. – Маленько воды и мыла...
– Да, а кто будет возиться с водой и мылом? – заспорил Шоти. – Мы. А у нас и так все руки уже обварены. – И он выставил свои покрасневшие от воды лапищи.
– Ой, не действуй мне на нервы! Ты становишься таким же, как он. – Тут Диппер повернулся к Беатрис. – Старина Джефф всегда норовит улизнуть... Он был во дворе, играл в мячик, хотя должен был выносить помои.
– Ну надо же парню хоть когда-нибудь отдохнуть, – снова встрял Шоти.
– Что меня прямо-таки выводит из себя, так это то, что он все время заигрывает с девчонками. – Диппер скрестил руки и скорчил неодобрительную физиономию. – То одной улыбнется, то другой подмигнет. Наша как будто бы этого не замечает.
– Ну, если бы она прекратила все время глазеть на него и ныть... – Шоти изложил версию своего подопечного: – Она за ним вечно следит, и стоит ему немного развлечься, как она тут же начинает психовать и обижаться. – Шоти возмущенно хмыкнул. – У него уже есть одна мамаша.
– Был бы он настоящий мужчина, поговорил бы с ней спокойно обо всем... помогал бы ей... вместо того чтобы смываться и прятаться от любой работы, которую...
– Благодарю вас, джентльмены, – твердо проговорила Беатрис с намерением не допустить кулачного боя в своей гостиной. – Я вижу, что вы очень серьезно относитесь к своей работе. И я ценю ваши усилия.
Сквозь открытые двери комнаты до нее донесся какой-то шум – в дом явно пожаловал посетитель. Элис, которая только что спустилась по лестнице, коротко переговорила с кем-то, потом поспешила в гостиную, неся в руке конверт. Она стояла рядом, пока Беатрис открывала его.
– Что там? – с волнением спросила секретарша. – Хорошие новости не приходят так поздно.
Лицо Беатрис озарилось улыбкой. Она прочитала вслух:
– «Миссис фон Фюрстенберг. У вас теперь есть адвокат. Скоро у вас будет свой банк. К.Б.». – С сияющими глазами она показала записку Элис. – Как раз вовремя, к завтрашнему собранию директоров. – Потом она снова взглянула на послание и, оценив сжатый стиль и торопливый почерк Коннора, хмыкнула. – Он действительно умеет обращаться со словами.
На следующее утро, прибыв в офис Объединенной корпорации на Шестой авеню, Беатрис прямиком отправилась в свой кабинет и плотно закрыла за собой дверь. Она постояла, глядя на огромный письменный стол, который когда-то принадлежал ее мужу, и вспомнила, чему он ее учил. «Никогда не иди на переговоры, если не готова уступать». «Никогда не показывай им, что ты обеспокоена». И еще: «Если тебе удалось
В большом, с панелями из ореха зале было жарковато и слегка пахло ментолом и горчицей. Это наверняка означало, что тощий Леонард Огастин и желчный Бен Хаффлек, оба одного возраста с ее покойным мужем, сейчас страдают от обычных сезонных обострений своих заболеваний и будут нетерпеливее, чем всегда. Проходя к своему месту во главе стола, Беатрис миновала тучного, краснолицего Уильяма Афтона, и на нее обрушилась крепчайшая смесь запахов – терпкого одеколона и бриллиантина. После она с облегчением вдохнула аромат мятного шнапса, источаемого Райтом, секретарем правления, и, благодарение Богу, оказалась возле вице-президента Уилберфорса Грэма, от которого ничем не пахло.
Она заняла свое место, и только двое из директоров остались стоять... Гарри Уинтроп и Арчибальд Линч, недавно вошедшие в состав правления и часто устраивавшие споры по различным вопросам. Она попросила их присесть, чтобы начать заседание, так они и сделали... но очень медленно.
– Первым вопросом будет поправка к повестке дня. Это напечатано наверху в ваших протоколах, – заговорила Беатрис, не обращая внимания на их невежливое поведение. – По новому вопросу мы рассмотрим предложение, которое мисс Генри как раз вам раздает.
Члены правления нахмурились, послышалось ворчание, когда они прочитали, в чем заключается предложение и кто является поручителем.
– Что это, мадам президент? – спросил Арчибальд Линч, беря копию из рук Элис. Он все еще продолжал стоять позади своего места. К нему тотчас присоединился Гарри Уинтроп. – Почему нам не были высланы эти бумаги вместе с повесткой дня?
– Я понимаю, это может показаться небольшим нарушением, – с самоуверенной улыбкой произнесла Беатрис, – но вместе с нашими экономистами и экспертами по банковскому делу я разработала предложение, которому потребуется особое обсуждение. И здесь надо поторопиться. Комиссия штата, выдающая разрешения на организацию предприятий, соберется через два дня. А теперь... если вы, джентльмены, сядете, то мы заслушаем предложения по регламенту собрания и продолжим...
Джентльмены пожали плечами и неслышно вздохнули. Линч бросил документ на стол и сел, Уинтроп последовал его примеру. Это и была «первая уступка», на которую так рассчитывала Беатрис. Ее улыбка стала увереннее. Повестка дня включала обсуждение квартального отчета, которое про-ходило^ быстро и гладко, поскольку выявились высокие доходы. Беатрис уделила особое внимание положительному балансу и большой прибыли, находящейся в казне корпорации, и все остальные директора, даже Линч и Уинтроп, казалось, были довольны. К тому времени, когда очередь дошла до новых предприятий и предложения Беатрис, все члены правления были готовы обсудить, куда стоит вложить это огромное количество наличных средств.