Непереводимое в переводе

Влахов Сергей

Приблизительно на том же основании мы не причис­ляем к реалиям и предложенные В. Н. Крупновым «рек-. ламные реалии» и «политические реалии»³. Первые представляют собой по большей части всевозможные клише и штампы, которые можно отнести к узуальным фразам, отчасти к фразеологии, отчасти к торговому жаргону. Кроме того, мы не причисляем эти единицы к реалиям по той причине, что в нашей работе мы стара­лись не выходить за пределы художественной литера­туры.

Та же аргументация относится и к «политическим реалиям». По-видимому (мы не знаем, что точно имеет в виду автор), в значительном большинстве случаев это будут либо термины (политические, экономические) ти­па эносис, военно-промышленный комплекс, либо реалии общественно-политических

рубрик, или же советизмы. Например, слово ударник (реалия, названная автором политической) следует, по нашему мнению, отнести к рубрике «Люди труда» и к советизмам (см. гл. 11).

Уваров В. Д. Материальные и психологические реалии и их значение для перевода. — Сб. Учебно-методические разработки к курсу теории перевода. М.: Изд. МГПИИЯ, 1972, с. 68. Левый И. Указ, соч., с. 129.

Крупнов В. Н. В творческой лаборатории переводчика. М.: Междунар. отнош., 1976, с. 150.

49

4. Старую классификацию реалий мы строили почти исключительно на предметном принципе, то есть исходя из смыслового содержания, семантического значения единиц, с учетом признаков их референтов. Полученные в результате новых исследований и из литературных источников данные позволили добиться более детально­го освещения материала, что и потребовало рассмотре­ния его под разными углами зрения, а это, в свою очередь, привело к расширению классификации, на этот раз за счет деления реалий по их коннотативным значениям, т. е. в зависимости от местного (на­ционального, регионального) и временного (истори­ческого) колорита. Наряду с этим учтены и неко­торые другие показатели, такие как язык, степень осво­енности (знакоместа), распространенность, форма и, разумеется, приемы перевода и способ их выбора.

В результате общая схема новой классифика­ции реалий приобрела следующий вид:

I. Предметное деление.

II. Местное деление (в зависимости от национальной и языковой принадлежности).

III. Временное деление (в синхроническом и диахрони-, ческом плане, по признаку «знакомости»).

IV. Переводческое деление.

Первые три деления (МП) приведены в настоящей главе, а четвертому (IV) посвящена глава 6 и последую­щие главы.

Быть может, с точки зрения лингвистической, стоило бы выделить особо деление реалий по признаку освоен­ности, или знакомости, или распространенности. По­скольку такая категоризация едва ли будет иметь боль­шое значение для переводчика-практика, а также учи­тывая относительность разграничительных критериев (в частности, наличие или отсутствие единицы в слова­рях), мы предпочли рассматривать этот вопрос в рамках временного деления, тем более, что освоение чужой реа­лии опять-таки тесно связано с продолжительностью ее употребления.

Иллюстрируя соответствующие категории нашей классификации, примеры реалий мы подбирали с таким расчетом, чтобы показать разнообразие включаемых единиц. При их размещении в отдельных рубриках и подрубриках мы старались придерживаться также их

50

зко тематической принадлежности, не соблюдая при lom алфавитного порядка, практически не имеющего данном случае никакого значения. Полезными могли бы быть сведения о значении и происхождении каждой _из приведенных реалий, но это значило бы создавать целый словарь, что не входило в наши задачи и значи­тельно увеличило бы объем книги.

I . Предметное деление

Упомянутое выше расширение классификации рас­пространяется и на предметное деление. Изменения, внесенные в него, сводятся к большей детализации, со­ответственно увеличению числа рубрик, к изменению отнесенности отдельных единиц к той или иной из них, к перенесению реалий в другие категории «непереводи­мого» (при сохранении за многими их статуса реалий).

А. Географические реалии

1. Названия объектов физической географии, в том числе и метеорологии: степь, прерия, пампа, пушта; соп­ка, сырт; солончак; фиорд; вади, кобы, крики; самум, мистраль,

горняк, южняк, развигор, торнадо.

2. Названия географических объектов, связанных с человеческой деятельностью: польдер, крига, язовир, грид, арык, чалтык.

3. Названия эндемиков: киви, снежный человек, йети, пицундская сосна, секвойя, корковый дуб.

Реалии группы географических (связанных в первую очередь с физической географией и ее разделами или смежными науками — ботанической географией, зооге­ографией, палеогеографией и т. п.), в особенности п.п. 1 и 3, стоят ближе всего к терминам; поэтому и четкое их отграничение практически невозможно. Возьмем следую­щий пример. Степь, согласно определению КГЭ, — это «тип растительности, представленный травянистыми со­обществами из более или менее ксерофильных.. расте­ний». «Степи свойственны умеренным поясам обоих по­лушарий» [стало быть, «степь» нельзя считать реали­ей?]., «в пределах Венгрии степи называются пушта-ми» [значит, типичная реалия!].. «Степи Сев. Америки., подразделяются на луговые прерии, настоящие прерии, низкозлаковые прерии [тоже реалии!].. Степь Южной Америки называется пампа» [типичная реалия!]. Полу-

51

чается, во-первых, что степь, как родовое понятие, не реалия, а термин; ее виды — пушта, прерия и пампа — реалии. Во-вторых, как географическое понятие степь путем транскрипции вошла в другие языки (англ, и фр. steppe, нем. Steppe) —т. е. типичный как для терми­нов, так и для реалий способ передачи (!). И, наконец, в-третьих, Чехов, когда писал «Степь», имел в виду от­нюдь не «тип растительности в обоих полушариях», а характерный русский ландшафт, иными словами, без­условную реалию.

Близок к этому пример с джунглями: санскритское «джангала» перешло во многие языки мира в приблизи­тельно одинаковом фонетическом облике: англ, jungle, фр. jungle, нем. Dschungel, рус. «джунгли», болг. «джунгла», являясь международным термином или реалией. В словарных толкованиях, при некоторых раз­личиях по существу, везде фигурирует Индия («заросли, типичные для Индии», «встречаются главным образом в Индии», «в некоторых частях Индии» и т. д.), т. е. дается указание на «национальную принадлежность» как ха­рактерный признак реалии. С другой стороны, в извест­ных нам языках развилось еще одно, расширительное значение джунглей; «густые заросли», «густой болоти­стый лес» вообще или «местность такого типа», а в не­которых языках — и переносное значение (например, «в джунглях бюрократии», «каменные джунгли») — признак, мы бы сказали, обыкновенного заимствованно­го слова общего значения.

Все это лишний раз указывает на чрезвычайно зыб­кие границы географических реалий и необходимость сугубо индивидуального подхода к их передаче при пе­реводе; приходится учитывать множество показателей: данные словарей (в том числе и отсутствие данных), степень «знакомости» и «распространенности» как само­го слова, так и его референта, колорит и контекст, преж­де всего широкий, но, в первую очередь, может быть, степень «освещенности» слова в переводимом тексте.

Б. Этнографические реалии

Толкуя слишком узко понятие «этнография», в нашей прежней классификации мы недостаточно обоснованно связали этнографические реалии с географическими. Поскольку этот термин намного более емок, здесь мы сочли возможным включить в группу этнографических

52

пеалий большинство слов, обозначающих те понятия, которые действительно принадлежат науке, «изучающей быт и культуру народов», «формы материальной куль­туры, обычаи, религию», «духовную культуру», в том числе искусства, фольклор и т. д. (Кстати на этот недо­статок нашей классификации указывал в своей статье и В. Дяков.')