Неподвижная луна
Шрифт:
Я подумал, что не прочь выпить еще. Глядя на вновь наполненный стакан, я спросил:
– Почему?
– Что почему?
– жалобно переспросил он.
– Ты пьян. Твой вопрос не имеет смысла.
– Я не пьян, - Мой голос звучал словно издалека и совсем глухо.
– Я стекл, как трезвышкко. Тьфу, я имею в виду: я трезв, как стеклышко. Если я говорю забавно, то лишь потому, что ты здорово треснул меля этой битой.
Я закрыл глаза и попытался собрать иссякающие силы. У меня было странное ощущение -
– Это все ром, - заметил я.
– Не ром, а шотландское виски, причем чертовски хорошее, - обиделся он.
– Виски делают в Шотландии, а ром - на Кубе.
– И оно ударяет в голову, - пробормотал я.
– Только не в мою, в твою, - он прикрыл пальцами правый глаз и начал разглядывать меня левым.
– Помнишь, ты задал вопрос?
– Нет, - я с трудом покачал головой. Все было, как в кошмарном сне.
– Ты спросил: "почему", а я Спросил: "что почему"?
– Он выпил виски.
– Да, почему Мандерхейм будет нанимать людей, чтобы убрать тебя?
– Мы поссорились из-за женщины.
– Дельброк опять начал наполнять бокалы.
– Из-за них это всегда и бывает.
Он недоуменно заморгал.
– Что из-за кого всегда бывает?
– Из-за женщин всегда бывают неприятности.
Он призадумался, а затем с отсутствующим видом пробормотал:
– Особенно у такого невинного человека, как я. Давай спать.
Он поудобнее устроил свою громадную тушу на палубе и тотчас захрапел.
Я продолжал смотреть на него затуманенными глазами.. Может, через пять минут, а может, через час, я сказал:
– Какие у невинного человека с ними дела?
– Гм... У какого невинного человека?
– У тебя.
Он потянулся к бутылке.
– Я не знал.
– Чего ты не знал?
– Что это девчонка Мандерхейма.
Он сделал большой глоток прямо из горлышка и протянул бутылку мне. Я тоже глотнул. Пока я пил, Дельброк опять захрапел.
Я долго смотрел на него мутным взглядом. Он напоминал громадного ребенка, которому приснился кошмар.
– Кто?
– пробормотал я.
– Что - кто?
– Он почесал лысину.
– Кто была девчонка Мандерхейма?
– Ну, та девчонка, - ответил Джош.
– Какая девчонка?
Он поднял руку жестом средневекового рыцаря и икнул.
– Как не стыдно, Шерлок. Когда пахнет скандалом, нельзя называть имя женщины.
С этими словами Дельброк опять захрапел. Время ползло, как черепаха. Я выпил тоника.
– Был скандал?
– Нет.
– Тогда в чем дело?
Он встряхнул бутылку.
– Пустая. У тебя, наверное, зуб с
– Он добрался на четвереньках до бара, достал бутылку джина и припал к горлышку.
– Какое дрянное ячменное виски. Запах, как у джина.
– Это он и есть.
– Что?
– Джин, - я тоже отхлебнул из бутылки.
– Так, говоришь, не было скандала?
– Конечно, нет. Я написал для неё пьесу. Я ей нравился.
Я наклонился и похлопал его по плечу.
– Ты прекрасный парень. Все тебя любят.
– Кроме Пола Мандерхейма.
– Да плюнь ты на него!
– посоветовал я.
– Ты ведь его в бараний рог согнешь.
Дельброк смежил веки и опять захрапел. Я окончательно утратил чувство времени. Через несколько минут, а может быть, часов, он проснулся и возобновил прерванную беседу.
– Я не знал, что она была его личной собственностью.
– А когда узнал?
– На прошлой неделе. Эй, да ты совсем не слушаешь. Я ему душу изливаю, а он что делает - спит с открытыми глазами.
– Если хочешь, я их закрою. Теперь я окончательно проснулся... И что ты сделал, когда узнал, что это девчонка Мандерхейма?
– Что сделает в таком случае любой уважающий себя американец, в жилах которого течет кровь, а не вода?
– негодующе вопросил он.
Время ползло, как улитка. Я отпил из бутылки.
– Так нечестно, - обиделся я.
– Я первый спросил.
В ответ раздался храп. Я ждал. Проснувшись, Джош скорчил ужасную гримасу.
– Я её бросил, конечно.
– Вышвырнул?
– Да.
– Может быть, поэтому он и злится?
– пробормотал я и, сделав ещё глоток, вернул бутылку Джошу.
– Кто злится?
– Мандерхейм.
– У этого "бурбона" запах джина. Почему?
– Потому что это джин, - терпеливо объяснил я.
– Нет, нет. Я имею в виду, почему Мандерхейм злится?
– Потому что ты бросил его девчонку, - подсказал я.
Какое-то время Джошуа Дельброк обдумывал эти слова. На его широкой физиономии появилась обиженная мина.
– Это вздор.
– Что вздор?
– Что Мандерхейм злится на меня, потому что я вернул ему его девчонку. Где же людская благодарность?
– Я слышу птиц, - сказал я.
– У владельцев киностудий этого не имеется.
– Не имеется птиц?
– Не имеется чувства благодарности.
Он с сомнением посмотрел на меня.
– Ты слышишь птиц?
– Да, - я сделал маленький глоток.
– В голове? Может быть, у тебя сотрясение мозга? Я довольно крепко тебе врезал.
Я постучал себя по черепку.
– Цел. Частному сыщику очень важно иметь крепкий котелок. Так что брось говорить глупости.
– Но ты же слышишь птиц. Это плохо.