Неподвластные времени
Шрифт:
– А кто у нас в доме полицейский? – отозвалась Лилиан. – Как преступников ловить – так, пожалуйста, а подгузники найти слабо?
– Ладно тебе, Лил, помоги мне.
– Посмотри себе под ноги, коп несчастный!
Лилиан закатила глаза и стала расставлять тарелки.
Анни поймала себя на том, что она улыбается, и решила, что ощущение довольно приятное. Когда же это она последний раз с таким удовольствием слушала обычную болтовню?
В кухню снова донесся густой бас – огромный полицейский что-то нежно ворковал своему
Анни расширила глаза от удивления:
– Он что, и правда поменял подгузник?
Лилиан усмехнулась и достала из большой бумажной сумки красно-белый полосатый пакет.
– Да уж лучше бы поменял.
Анни с трудом верилось в подобное.
– А вы уверены, что он умеет?
– Конечно. Еще как умеет. – Лилиан помолчала, изучающе глядя на Анни. – Знаете, откровенно говоря, я заранее готовилась невзлюбить вас, но как-то у меня это не выходит.
Анни испуганно моргнула. Неужто Харпер рассказал им о ней? О том, что она, по собственной трусости и глупости, десять лет скрывала от него его собственного сына.
– Простите, – сказала Лилиан. – Я не должна была этого говорить. Просто Харпер вроде бы чем-то расстроен, как будто не в себе, и я ничем не могу помочь, только чувствую, что это как-то связано с вами.
Вина и смущение обожгли щеки Анни.
– Ладно, что бы там ни было, это не мое дело. Просто мы любим Харпера как родного. Если для вас это все забава…
– Нет, – мягко ответила Анни. – Я не люблю таких забав. Но в одном вы правы – я действительно его расстроила. Это… сложно объяснить.
– Он очень хороший, – сказала Лилиан. – Он не заслужил, чтобы с ним плохо обращались.
– Поверьте, – с чувством произнесла Анни, – никто не знает этого лучше меня.
После обеда Лилиан велела Харперу и Трейсу вымыть посуду. Анни, пораженная, наблюдала, как двое мужчин беспрекословно подчинились. Еще больше она удивилась, когда Джейсон последовал их примеру.
Харпер заметил, что Джейсон встал из-за стола и быстро стал собирать объедки в мусорное ведро, утрамбовывая их.
– Джейсон, может, поможешь мне снести мусор на помойку?
Джейсон глянул в сторону и пожал плечами, как обычно делают дети, когда дуются.
– Только куртку надень.
О да, конечно, – Джейсон выпрямился, скорее обрадованный лишнему случаю покрасоваться в новой куртке, чем вынести мусор.
Джейсон выскочил из комнаты за курткой, и Трейс повернулся к Харперу.
– Славный парнишка.
– Правда?
– Осмелюсь сказать, для твоего племянника он чересчур похож на тебя.
Харпер смущенно улыбнулся – слегка.
– Вот как?
Трейс поднял густую черную бровь.
– Как твой коллега, человек, который ближе к тебе, чем кто-либо еще, могу я узнать кое-что еще?
Харпер отвел глаза.
– Ну, понимаешь…
– Я готов, – пробормотал Джейсон от двери.
Харпер поспешно накинул свою куртку.
– Потом
Идти надо было на другой конец парка, под пронизывающим северным ветром. Харпер и Джейсон пробыли на ветру всего пять минут, но, когда они возвращались обратно, лица у них горели, а пальцы окоченели от холода.
Харпер открыл дверь, пропустил Джейсона вперед, затем вошел сам. Джейсон понес куртку в комнату, где устроились они с Анни. Харпер двинулся было в свою комнату, чтобы кинуть собственную куртку на кровать, но зрелище, на которое Джейсон едва обратил внимание, заставило Харпера застыть на месте.
Анни сидела на кушетке, на руках у нее был малыш Лилиан и Трейса. От ее мягкой улыбки, с которой она смотрела на ребенка, лежащего у нее на руках, у Харпера сжалось горло. Интересно, она так же смотрела на Джейсона, когда тот был совсем крошечным? Ее улыбка была мудрой, женственной улыбкой матери – она так же улыбалась и собственному сыну? Его сыну? Их сыну?
Боль, резкая и сильная, пронзила его грудь при мысли, что он не видел всего этого. Повернуть бы время вспять! Ему отчаянно хотелось видеть, как округляется ее живот и как в ней растет их ребенок, как она баюкает их новорожденного сына. Хотелось самому взять на руки малыша, родившегося от их любви.
Но он не мог. Все это у него украли, каждую минуту этих десяти лет. Обворован собственным братом. И Анни, которая все решила сама за всех троих.
Анни знала, что он думает. Он прочел это в ее глазах и внезапно рассердился, совершенно по другой причине. Он невероятно устал от ее виноватого, пристыженного вида. Он просто не мог видеть, как она все время замыкалась в себе.
Исключением был лишь поцелуй. В тот момент она была искренней и открытой, когда отвечала на его ласки.
Это тоже бесило его, потому что сколько бы он ни врал самому себе, он страстно желал ее. И бесился от желания еще больше, понимая, что не должен делать этого.
«Посмотри на нее. Она читает тебя словно раскрытую книгу». Анни прекрасно понимала, что он думает, – Харпер заметил быструю вспышку страха в ее глазах. И еще сильнее сходил с ума – от того, что Анни читает его мысли и боится его.
Внезапно страх в ее глазах сменила печаль, которая тоже доводила его до бешенства.
– Ладно, Анни, – буркнул он. – Все в прошлом, и мы ничего не в силах изменить.
Она сглотнула и взглянула на спящего ребенка у нее на руках.
– Я знаю.
– Тогда какого дьявола ты сидишь с таким лицом, словно тебя приговорили к электрическому стулу!
Она вскинула голову, расширив глаза.
– Откуда у меня будет другое выражение лица, если я действительно это самое и чувствую? Когда я знаю, что сама во всем виновата? Ты ведь тоже винишь меня! Я знаю – винишь. Неважно, какое там у меня лицо, я никогда не была способна скрывать…