Непокорная невеста (Мятежная душа) (Другой перевод)
Шрифт:
— Значит, мы поедем в одном такси с Нотонами?
— Нет, моя дорогая, не поедем. — Он заявил это твердо и непреклонно.
Джуди ничего не имела против общества Нотонов, но решила не настаивать. Нет, на этот раз она позволит Крису поступить, как он хочет, потому что считала, что, если начнет спорить, они поссорятся. А это бы сильно расстроило Джуди. Она хотела, чтобы ее первое посещение самого таинственного восточного города стало счастливым, запоминающимся событием. Раньше она часто об этом мечтала, представляя, как плывет по Нилу в фелюге, стоит в благоговейном молчании перед сокровищами Тутанхамона в музее на площади Освобождения, входит босая
Когда пришло время покинуть корабль и сойти на египетскую землю, Джуди была так взволнована, что заметно дрожала. Крис это увидел, и уголки его губ тронула легкая улыбка. Но он не сказал ни слова. Не прошло и десяти минут, как они уже сидели в такси, проезжая через дельту Нила, болотистую местность которой покрывала густая растительность и где рыбаки стояли по пояс в воде…
— Что они ловят? — спросила она Криса, который тоже с интересом на них взглянул.
— Не знаю… Смотри, вон тот что-то поймал. Извивается, видишь? Похоже на угря.
Джуди посмотрела в ту сторону. Даже с такого расстояния ей показалось, что угорь покрыт грязью и илом.
— Они их едят? — спросила она, чувствуя тошноту.
— Ну, вряд ли они переносят все это исключительно ради собственного развлечения, — с юмором ответил Крис.
Пустыня понравилась Джуди больше, хотя вскоре показалась надоедающе монотонной, по мере того как они проезжали милю за милей. Порой в ней было совершенно не на что смотреть. Изредка на горизонте появлялся караван верблюдов или несколько деревьев, не выше кустов и искривленных под ветром. Иногда они проезжали мимо подобия шатра, устроенного из мешковины, прикрепленной к палкам, вкопанным в песок, иногда видели арабскую семью — родителей и несколько оборванных детей.
— Здесь нет никакой воды! — вдруг воскликнула Джуди. — Почему они бродят здесь, ведь даже пить нечего? И на что они живут? Как их козы находят еду, тут же ничего нет, кроме песка?
Крис засмеялся над ее изумлением и спросил, на какой вопрос она хочет сначала получить ответ.
— Я не понимаю, почему они здесь. — Она развела руками, указывая на пустынную дорогу, которая тянулась много миль, где не было совершенно ничего, кроме семьи, бредущей куда-то в нескольких милях от дороги. Женщина несла на спине ребенка, а мужчина шел рядом с тремя детьми постарше. Два его козла опустили головы к бесплодной земле. — Куда они идут?
Крис снова засмеялся.
— Может, мне остановить такси, выйти и спросить у них? — поинтересовался он, и Джуди покраснела, но все же настойчиво повторила:
— Здесь нет ничего, нигде… так куда же они могут идти?
— Они кочевники. Просто бродят.
Она оставила эту тему, чувствуя себя довольно глупо, но все-таки продолжала думать над тем, как же живут эти люди. Джуди решила, что более подходящее слово — «существуют». Она повернула голову, чтобы в последний раз взглянуть на чумазую семью, у которой, казалось, не было имущества, если не считать двух козлов — кожа да кости.
Солнце палило, и от жары вокруг стояло мерцающее марево. Оно подобно тающему туману распростерлось над опаленной, голой землей. Кочевники появились снова, на этот раз с другой стороны дороги.
— Джуди… малышка! — Крис повернулся к ней, увидел ее слезы и не сдержал испуганного восклицания. — Что случилось?
Она покачала головой и зарыдала еще горше… а потом оказалась в объятиях мужа, прижалась лицом к его груди, стыдясь своих эмоций, но не в силах ничего с собой поделать.
— Это так… так ужасно! Почему им никак не помогут?
— Тише, глупое дитя. Они привыкли к такой жизни: они рождены для нее. Они не знают ничего другого.
— Да при чем здесь это? Почему ничего не делается?!
— Кое-что делается, — терпеливо заверил ее Крис. — Подожди, пока мы доедем до ирригационного района, тогда ты увидишь разницу. Эти кочевники не поблагодарили бы тебя, если бы ты расселила их по домам и заставила каждое утро выходить на работу. — Он вытащил из кармана белоснежный носовой платок, очень осторожно вынул промокший из пальцев Джуди и промокнул ей глаза. — Успокойся, если будешь так продолжать, я начну жалеть, что привез тебя сюда. Ты отдыхаешь, детка. Ты приехала, чтобы хорошо провести время.
— Я чувствую себя такой виноватой…
Он не удержался от смеха, хотя и знал, что жена посмотрит на него с неодобрением:
— Ты очень глупый ребенок, раз чувствуешь себя виноватой. Ты когда-нибудь причиняла этим людям дополнительные… э-э… неудобства?
— Нет, но я и ничего не сделала для того, чтобы облегчить их страдания.
Он еле слышно вздохнул, насмешливо, но несколько сердито, и выпустил ее из объятий. Джуди откинулась на спинку сиденья и выглянула в окно. Она увидела несколько домов с плоскими крышами, другие здания, над головой электрические провода… Она всегда считала их уродливыми и удивлялась, почему их нельзя провести под землей, но теперь их вид даже чем-то ее утешил.
Еще несколько миль пустыни, ровной и однообразной, а потом — деревья! Крис сказал ей, что здесь начинается орошение. Пустыню постепенно делали плодородной, но это требовало времени. Крис говорил мягко и утешающе, и Джуди успокоилась. Вскоре всхлипывания, которыми сменились ее рыдания, совсем прекратились. Она повернулась к Крису, застенчиво улыбнулась и сказала:
— Я глупая, да?
— Да, дорогая, глупая.
Но в голосе мужа больше не звучало ни веселья, ни нетерпения. В нем даже появилась незнакомая Джуди нежность, которая глубоко ее тронула и напомнила о волшебном опьяняющем чувстве, которое она испытала, стоя рядом с мужем на мосту в Венеции. Что это было за чувство? Она могла бы поверить, что так начинается любовь, если бы уже не отдала сердце Ронни. Ронни… Она давно не думала о нем… но ведь она решила быть сильной и забыть его? Ее размышления прервал Крис. Он указал ей на караван верблюдов на горизонте, далеко через просторы пустыни: