Непокорная попаданка. Снять метку
Шрифт:
– Оно вернулось, Алина? – спросил Саторро, и голос его прозвучал спокойно и хладнокровно.
Я без лишних пояснений поняла, что он имеет в виду, и, превозмогая ненависть, с трудом кивнула.
Рейнард прижал меня сильнее. По телу пробежала дрожь, а всё внутри задрожало от противоречивых чувств: ненависти и радости от его близости.
Мне одновременно хотелось и оставаться в его объятиях, и расцарапать ему шею! И это противоречие было просто невыносимым…
Метка Арчибальда горела огнём. Я
– Отпустите… – кое-как пробормотала я, – или я… или я…
– Или вы – что? – спокойно спросил Саторро, и не думая разжимать руки.
– Я могу причинить вам вред, – по-детски наивно ответила я. Рейнард… расхохотался.
– Даже интересно на это посмотреть, – хладнокровно сказал он, – не переживайте, Алина, у вас это вряд ли получится. Я вас не отпущу, пока эта дрянь не схлынет… Но меня очень волнует эта напасть, которая заставляет вас переживать всё это.
– А уж как меня волнует… – выдохнула я и закашлялась, сражённая новым приступом непонятной ненависти. Бессильно уткнулась в широкую грудь герцога, обтянутую камзолом, и тяжело задышала.
Его ладонь легла мне на плечи, отгораживая от окружающего мира, и это принесло лёгкое умиротворение.
Тьма, поглотившая меня, начала рассеиваться.
– Я думаю, что нашёл источник этой заразы, – донёсся до меня голос Саторро. От неожиданности я вскинула голову и уставилась на него.
Герцог без лишних слов взял меня за руку – ту самую, с меткой Арчибальда.
Развернул запястьем вверх так, чтобы дракон Кирро смотрел прямо на нас.
Увидев его, я не смогла сдержаться от потрясённого вскрика:
– Что это значит?!
Глава 56
В самом драконе не произошло ровным счётом никаких изменений. А вот вокруг – очень даже!
Драконья голова как будто плавала посреди лужицы растёкшихся чёрных чернил. Они поблёскивали, словно были совсем свежими, а я по неосторожности мазнула по ним рукой.
Только на метку Кирро чернила почему-то не попали, аккуратно обтекая её. Зато царапины, что возникли на коже совсем недавно, они щедро заляпали.
От этого почему-то стало особенно обидно!
Недолго думая, я принялась ожесточённо тереть руку, чтобы избавиться от некрасивой кляксы. Тщетно – та оказалась устойчивой! Даже никаких следов на пальцах не осталось…
– Что за… – сердито пробормотала я; от моих бесплодных усилий кожу уже саднило.
– Успокойтесь, Алина, – негромко велел мне Саторро, и я, загипнотизированная звучанием его глубокого голоса, тут же послушалась.
Рейнард накрыл моё запястье второй ладонью и прикрыл глаза. Я затаила дыхание, почувствовав, что вот-вот произойдёт что-то важное… и угадала!
На мгновение руке
– За последние дни вы не брали в руки ничего подозрительного?
– Подозрительного? – растерянно переспросила я, озадаченная таким вопросом. Нахмурившись, быстро перебрала в уме последние события и пробормотала:
– Вроде, нет… всё было более-менее привычным… хотя постойте-ка!
Замерла, осенённая воспоминанием, и задумчиво произнесла:
– То письмо, которое мне принесла Аманда… думаю, оно было самым подозрительным. Ну, или по крайней мере, вызывало больше всего вопросов!
– Письмо? – нахмурился Саторро. Я быстро закивала:
– Ну да, от моего… в смысле, от дяди Эллейн, которого зовут Элиас. Он передал его мне через Аманду и настаивал, чтобы я как можно скорее прочитала это письмо.
Стоило мне сказать об этом, как в памяти немедленно всплыла картинка: чернила на письме взбухают, и я радостно измазываю ими руку!
Бр-р-р! Очень неприятное чувство.
Хотя постойте-ка… рука, которую я перемазала, была именно той, что болит именно сейчас! Совпадение?
– Вряд ли это совпадение, – мрачно сказал Саторро, когда я сбивчиво пересказала ему всю эту катавасию.
Я недоумённо посмотрела на него, и он пояснил:
– Я чувствую след посторонней магии на вашей руке. Уверен, что это так или иначе связано с чернилами, и никакой дядя Элиас вам на самом деле не писал!
– Ну и дела… – только и смогла выдавить я. В голове это укладывалось плохо, хотя, если подумать… пожалуй, рациональное зерно там всё же было.
С чего бы дяде Элиасу вдруг вот так вот, ни с того, ни с сего, вспоминать об Эллейн и присылать ей письмо? Да, он упомянул, что захворал, но в письме, вместо чего-то внятного, была только нечитаемая белиберда. А что если…
Следующая мысль так поразила меня, что я застыла, как истукан, невидяще глядя перед собой.
А что, если вся эта белиберда и не должна была нести в себе никакого смысла, а выполняла строго определенную функцию – должна была просто измазать меня чернилами?
Но зачем?
– Кто тогда прислал мне, то есть, Эллейн это письмо? – тихо спросила я, машинально потирая запястье.
Саторро нахмурился и уставился в окно.
– У меня есть версия, – медленно проговорил он, и в его голосе почему-то пророкотал гнев. Я слегка напряглась.
– Что за версия? – тут же спросила.
– Я больше, чем уверен, что искать того, кто прислал вам это письмо, следует в замке Арчибальда Кирро, – он произнёс это имя с нескрываемой враждебностью.
Я недоумённо нахмурилась и протестующе помотала головой.