Непокорный алжирец

Кулиев Клыч Мамедович

Полковник Сулье кивнул головой в знак согласия.

— Алжир можно будет быстро взнуздать, — сказал он. — Но вот метрополия… Тут надо серьёзно подумать. По-моему, в конечном счёте, вопрос будет решать метрополия.

— Нет, нет, полковник, вы ошибаетесь, — решительно возразил генерал. — В конечном счёте вопрос решат вооружённые силы, армия. Большая часть армии сейчас находится на этом берегу моря, в Алжире. Если мы быстро сумеем привлечь на свою сторону вооружённые силы Алжира, метрополия не сможет с нами ничего сделать.

Генерал заговорил

об офицерах, верных Парижу. Само собой разумеется, нельзя переходить в наступление, не создав спокойного тыла. С такими, как генерал Рамадье, полковник Франсуа и их окружение, нужно расправиться решительно и беспощадно. И речь идёт не только об офицерах. Типы, подобные доктору Решиду, могут причинить не меньше зла. Если в суматохе выйдут из тюрем заключённые мятежники…

— О-о! Тогда число тех, кто будет стрелять нам в затылок, увеличится. Больше половины арестованных мятежников содержится в самом Алжире. Тюрьмы надо немедленно захватить, мятежников и всех связанных с ними — расстрелять! Могут попасться невинные, печально, конечно, но что делать! Всё-таки это безопаснее, чем упустить виноватого… Майор, вы роздали оружие населению? — повернувшись к Жуберу, спросил генерал.

Скрипнув стулом, Жубер поднялся.

— Колонистам роздано пока пятьсот винтовок. Будем раздавать ещё. Создаются новые ударные отряды из французской молодёжи. Недавно приходил Беркен, просил ещё сотню винтовок.

— Двести выдайте! — сказал Ришелье. — Я знаю этого старика. Вот истинный француз, истинный патриот! В конце концов нашу победу обеспечат именно такие патриоты, как Беркен!..

— Простите, ваше превосходительство… — в комнату шагнул капитан Жозеф и нерешительно продолжил: — В приёмной ждёт полковник Франсуа. Был задержан на пути следования к ставке генерала Рамадье.

Ришелье в сердцах ударил кулаком по столу и вскочил на ноги.

— Старая лиса! Наверное, учуял что-то! Иначе зачем ему понадобился Рамадье! Пусть войдёт!.. И ты возвращайся вместе с ним.

Капитан Жозеф козырнул.

Не прошло и минуты, как в дверях появился полковник Франсуа. Увидев в кабинете Ришелье такое неожиданное сборище, он на мгновение остановился, словно собираясь повернуть назад. Но сзади, держа правую руку в кармане, стоял капитан Жозеф. И Франсуа решительно шагнул в комнату, быстро пробежал запоминающим взглядом по лицам офицеров. Ришелье пошёл ему навстречу.

— С чем пожаловали, дорогой полковник?

— Пришёл за разъяснениями относительно нововведений, мой генерал, — ответил Франсуа.

— Каких именно?

— В отношении загородных пропусков. Пропуск требуют даже у меня.

— Очень хорошо делают, что требуют! Вам это не нравится, полковник?

«Так, — подумал Франсуа, — западня, всё ясно. Что ж, банк на столе, сыграем в открытую…»

— Скажите, генерал, это общее положение с пропусками? Или оно касается только моей особы?

— Вас касается! — загремел Ришелье, наливаясь желчью. — Есть ещё вопросы?.. И не прикидывайтесь простачком! Вы предатель и трус! Вас судить надо!..

— По

какому праву, разрешите узнать?

— По праву чести! Такие, как вы, довели Францию до гибели!.. Арестовать его! Обезоружить! И адъютанта его задержите!

Майор Жубер и капитан Жозеф проворно, будто только и ждали этого приказа, обезоружили полковника. Генерал приблизился вплотную.

— Вы всегда ратовали за переговоры, полковник. Завтра утром мы начнём «переговоры». Спокойной ночи!

Горящие яростью глаза Ришелье заставляли ждать самого худшего. Но он был не из пугливых, этот старый зубр Франсуа. В его богатой событиями жизни встречалось всякое, он умел не терять самообладания.

— У арабов есть умная пословица, — сказал он спокойно, словно ничего не произошло: — «Не в каждой шкуре льва — львиное сердце». Не рановато ли вы храбритесь, генерал?

У Ришелье набухли на лбу жилы, заходили желваки. Однако он сдержался и, махнув рукой, приказал:

— Уведите арестованного, комендант!

Первый шаг был сделан.

2

Шарль пребывал в превосходном настроении. Всё шло отлично, дело близилось к концу. Он просто гордился своим кузеном. Кажется, недалёк час, когда его портрет займёт в гостиной почётное место рядом с прадедом Жюлем. Улыбаясь своим мыслям, Шарль грузно вылез из машины и переваливаясь стал подниматься по лестнице.

Генерала он застал за странным занятием: тот внимательно рассматривал свежие, пахнущие типографской краской плакаты. Один плакат чем-то не понравился генералу. Он пристально всмотрелся в жирные красные буквы, как бы пытаясь разглядеть что-то скрытое за ними. «Долой пятую республику!» — кричала кровавая надпись. Генерал подчеркнул лозунг и сверху надписал: «Долой тоталитарный режим!». Полюбовался написанным и отложил в сторону. Следующий плакат возглашал: «Да здравствует французский Алжир!» Этим генерал остался вполне доволен.

Увидев Шарля, генерал сгрёб плакаты в ящик стола и поднялся ему навстречу. Они обнялись.

— Чем это ты занимаешься? — удивился Шарль. — Сочиняешь?

— Не столько сочиняю, сколько проверяю. Знаешь правило: доверяй, но проверяй.

— Ну-ну, проверяй, проверяй… Только скажи, пожалуйста, неужели все генералы такие же отшельники, как ты? Или есть среди вашего брата и те, которым не чужды простые житейские радости?

— Есть, — ответил генерал, — всякие есть среди нас, — и позвал Шарля в столовую.

Но тот плюхнулся на утробно охнувший диван.

— Иди-ка сюда, Фернан. Решим один пустяковый вопрос, а потом уж со спокойной совестью предадимся чревоугодию.

Шарль рассказал о визите Абдылхафида. После печально закончившейся встречи Фатьмы-ханум с генералом Абдылхафид, поддавшись уговорам жены и Лилы, попросил Шарля вмешаться и спасти доктора. И вот теперь Шарль настоятельно советовал кузену отпустить Решида, но, конечно, изгнать из Алжира.

— Пусть катится на все четыре стороны. Что в нём такого, в этом докторе? Один крепости не возьмёт.