Неполучившийся коммунизм. Книга 2
Шрифт:
– Помню выходки ваши с самовольным заселением пансионатов. Нет, не тот человек в ДСК нужен.
– Скажите это Шаповалову, я не напрашивался. Сам не хотел. А то, что не вписываюсь в ваши представления о партийности, так вы ошибаетесь. Как раз наоборот. Многие, даже кое-кто из ваших заместителей, больше меня не вписываются.
– Смотрите на него, ещё не избрали секретарём парткома, от него так и прёт огульная критика… На кого это вы намекаете?
– Это моё личное мнение, как вы сами сказали, оно не совпадает с вашим. Зачем вам знать?
– Знаю я вас как свои пять
– Ему и скажите.
– Говорил, он настаивает. Придётся подчиниться, но знайте: я против и ещё раз против вашей кандидатуры. Когда назначили заседание парткома?
– Не знаю, спрашивайте у Викулова.
Петкевич позвонил начальнику ДСК:
– Здравствуйте, Юрий Николаевич, на когда партком назначаете? Понял… Да, приеду сам лично… Он у меня, беседуем. Нахлебаемся мы с ним… Нет, как я могу против рекомендации первого секретаря горкома КПСС? Но никто мне не запретит высказывать своего мнения. До встречи. – Положил трубку. – Приеду, посмотрим, что скажут члены парткома.
– До свидания.
Заседание парткома начал Петкевич:
– Товарищи коммунисты, ваш секретарь парткома Юхтанов выдвинут на повышение – в горком партии. На освободившееся место секретаря вашего парткома выдвинуты от райкома две кандидатуры, – он назвал кандидатуру от себя и Строева. – Мне кажется, Строев не готов к этой работе, многого не понимает. – Он говорил долго о работе райкома партии, горкома, обкома, задачах, поставленных последним пленумом партии. – Теперь перейдём к обсуждению кандидатур. Кто хочет высказаться?
Члены парткома молчали.
– Если не хотите высказываться, перейдём к голосованию. Кто за то, чтобы секретарём парткома избрать, – он назвал предлагаемую им кандидатуру, – прощу голосовать.
Никто не поднял руки.
– Кхм… Кто за Строева? Единогласно? Юрий Николаевич, и вы туда же? Мы же говорили с вами.
– Александр Иванович, говорили. Только я молчал, говорили вы. Вы не спрашивали моего мнения. Откровенно, мне жалко отпускать Геннадия Евгеньевича на партийную работу. Но согласен с Шаповаловым, правильно, что избрали именно его.
– Как вас понимать?
– Давайте отпустим остальных членов парткома, я вам разъясню своё мнение.
Члены парткома вышли. Строев остался.
– Геннадий Евгеньевич, поздравляю вас с избранием. На стройке нам будет вас не хватать первое время.
– Не брошу я стройку, пока Николай Игнатьевич не втянется.
– Это хорошо. Александр Иванович, видите, что вокруг нас делается? Партию надо укреплять. Геннадий Евгеньевич именно тот человек, который именно сейчас нам нужен в парии.
– Не знаете вы его, он вам ещё покажет.
– Александр Иванович, я уважаю ваше мнение, убедительно вам говорю: измените своё мнение о нём. Мы его достаточно изучили, настоящий коммунист именно он. А как руководить людьми, этому его учить не надо. Попомните меня.
– Да уж. Не ожидал от вас такой подставы. Никуда не денешься, придётся с ним работать. Все одно дело делаем. Вы уж, Геннадий Евгеньевич, умерьте себя. Не очень-то
– Хорошо, буду.
– До свидания, пойду я. Тяжёлый сегодня выдался день. Ну да ладно. Доложу Шаповалову о решении парткома.
Викулов проводил его, зашёл назад:
– Бюрократ и есть бюрократ, давно работает первым секретарём. Нормальным был вроде мужиком. Не обращайте внимания на него, привыкнет. Им надо выступать, нам – работать.
Работа секретаря парткома Строеву представлялась, как Фурманов у Чапаева. Командир принимает решения, он ведёт за собой армию, между делом воспитывает подчинённых в духе Маркса и Ленина. На деле оказалось далеко не так. Это были приёмы в партию, наказания и поощрения, профсоюзы, собрания, проведение собраний, праздников, демонстраций, разборки по жалобам жён с пьяницами, борьба с ними, политические информации, повышение облика строителя коммунизма… Он и не ожидал, что это и многое другое свалится на него. Кроме того, стройку просто так не бросишь.
Пришлось ждать больше полугода, пока Шелепин не войдёт в курс дела, продолжать командовать строительным потоком, проводить совещания с подрядчиками, бегать с актами госкомиссий. Наконец так замотался, до ручки, пригласил Шелепина к себе:
– Николай Игнатьевич, не могу больше тянуть и старую работу, и выполнять новую, берите обстановку в свои руки. Акты буду помогать подписывать. Займусь новым большим делом, организую «Рабочую эстафету».
– Что-то новое.
– Это что-то вроде нашего социалистического соревнования, только с нашими субподрядчиками и поставщиками. Стимулируем их для повышения производительности труда и равномерной поставки материалов. В нашей работе они значат много. Можно сказать, они наши работники: работают на нас, мы им оплачиваем работы, а спросить с непосредственных исполнителей не можем, поощрить тоже. Возьмём сантехников: сколько времени по их вине простаиваем?
– Козлы они, вообще-то.
– Вот-вот. А если кроме простых производственных договоров, заключим договора с бригадами сантехников, электриков, лифтёров, слаботочников, поставщиков цемента? Понимаете, здесь уже инициатива в работе пойдёт не от их начальства, а с низов. У нас с вами опыт есть, как поощрять инициативу: ковры, другое.
– Да, в своё время мы на этом хорошо поднялись.
– Представляете, завернём то же, только в широком масштабе?
– Необычно как-то, ни у кого не слышал о такой организации работ.
– Поверьте, сами бригадиры субподрядных организаций не позволят своему начальству срывать работы на наших объектах, своевременно не завозить материалы.
– Геннадий Евгеньевич, как-то всё это не дела парткома. До вас ни один секретарь этим не занимался.
– Чьи, по-вашему, это заботы?
– Администрации ДСК.
– Один я и не собираюсь делать. Вы правы, аппарат же это и будет делать. Дело парткома – организовать, закрутить, сдвинуть болото с места.
– Мне что нужно делать?